Незадолго до своей смерти старец сказал своим ученикам: "Когда я умру, вы похороните меня рядом с о. Иоасафом. Убейте немедленно моего быка, он мне довольно послужил. Похороните же вы меня одни и не сказывайте о моей смерти в Гавань, гаваньские не увидят моего лица. За священником не посылайте и не дожидайтесь его - не дождетесь! Тела моего не обмывайте, положите его на доску, сложите на груди руки, закутайте меня в мантию и ее воскрилиями покройте мое лицо и клобуком голову. Если кто пожелает проститься со мной, пусть целует крест, лица моего никому не показывайте. Опустив в землю, покройте меня бывшим моим одеялом" [59]. Как уже упоминалось под
одеялом подразумевалась доска, под которой спал старец.
Когда отец Герман почувствовал, что приближается время его упокоения, он приказал своему ученику Герасиму зажечь свечи перед иконами и читать Деяния Святых Апостолов. Через какое-то время лицо его просияло и он громко произнес: "Слава Тебе, Господи!" Приказал прекратить чтение и объявил, что Господу угодно еще на неделю продлить его жизнь.
Через неделю опять были зажжены свечи и тот же Герасим читал Деяния Святых Апостолов. Тихо преклонил старец свою голову, келья наполнилась благоуханием и отца Германа не стало. Так блаженно почил он сном праведника на 81 году жизни, 13 декабря 1836 года.
В этот же вечер жители селения Катани, которое находилось на острове Афогнак, видели над Еловым необыкновенно светлый столб, который шел от земли к небу. Пораженные чудесным явлением, креол Герасим Вологдин и его жена Анна сказали: "Видно, отец Герман оставил нас" и стали молиться. Также этот светлый столб видела кадьякская алеутка Анна Нацмышкнак. К. Ларионов писал об этом в 1867 году: "О сем я слыхал от многих людей, которые видели с разных мест, другие видели на море, едучи на байдарках" [60].
По какой-то причине ученики старца не убили сразу же его быка. Бык затосковал и на следующий день с разбегу стукнулся лбом о дерево и упал замертво.
Несмотря на предсмертную волю отца Германа, его ученики не решились на похороны без того, чтобы не сообщить об этом начальству в селение Павловская Гавань. Ученик, посланный с печальной вестью на Кадьяк, сообщил, что правитель Кадьякской конторы РАК В. И. Кашеваров запретил хоронить старца до своего приезда. Он приказал сделать для усопшего лучший гроб и сам с местным священником о. Алексеем (Соколовым) собирался немедленно привезти его на Еловый.
Но такие распоряжения были против воли почившего и вот подул страшный ветер, полил дождь и началась ужасная буря. Несмотря на то, что переезд из Павловской Гавани до острова Елового занимал всего два часа, никто не решался пуститься в море в такую погоду. Буря продолжалась целый месяц, и все это время тело отца Германа лежало в теплом доме, но от него не было ни малейшего запаха и лицо почившего оставалось таким же, как было при жизни.
Наконец, через месяц, опытный промышленник Козьма Училищев смог доставить гроб из Павловской Гавани. Он был единственным человеком, приехавшим с Кадьяка, и жители Елового одни предали земле останки старца. Так исполнилось последнее желание отца Германа. После погребения преподобного ветер тот час же стих и поверхность моря сделалась гладкой как зеркало.
Похоронив старца, его ученики поставили над могилой деревянный памятник. В середине шестидесятых годов XIX века могилу отца Германа посетил кадьякский священник Петр Кашеваров. Он писал: "Я сам видел его (деревянный памятник) и теперь могу сказать, что он нисколько не тронут временем и как будто бы сего дня сколочен" [61]. Видел его также в 1896 году тогда еще иеромонах Анатолий (Каменский), который окончил жизнь как архиепископ Иркутский в 1929 году в застенках ГПУ. Архимандрит Гера-сим (Шмальц) видел этот же памятник при своем первом посещении Елового острова в 1927 году.
Со смертью старца дикие звери и птицы перестали селиться у его келлии, и даже огород отца Германа перестал давать прежний урожай.
После смерти старца стали сбываться одно за другим его пророчества. Так, он говорил: "После смерти моей будет повальная болезнь, и умрет от нее много людей, и русские соединят алеутов" [62].
И действительно, зимой 1835 года в столице Русской Америки, городе Ново-Архангельске, на острове Ситха, началась эпидемия оспы. Она распространялась с юга на север среди населения тихоокеанского побережья Северной Америки. В Ново-Архангельске всему населению были сделаны прививки, однако индейцы ближайшего к городу Ситкинского селения от прививок отказались. В Ново-Архангельске от оспы умерло лишь несколько человек, в то время как в индейском селении погибла половина его населения - около 350 человек.
Оспа появилась на Кадьяке в июне 1837 года, когда там уже свирепствовала эпидемия гриппа. Эпидемии кончились в январе 1838 года. Всего на Кадьякском архипелаге от них погибло 738 человек, несмотря на то, что РАК пыталась спасти людей прививками от оспы. Эта смертность представляла очень большой процент общего числа алеутского населения, которое до распространения оспы насчитывало (в 1830 году) 2501 на островах Кадьякского архипелага, не считая тех алеутов, которые жили в разных поселениях РАК от Калифорнии до Курильских островов.
В мае 1840 г. новым Главным Правителем в Русской Америке стал А. К. Этолин. По его приказу, в течение 1840-1842 годов, все местное население Кадьяка и ближайших островов было объединено в семь селений: Трех Святителей, Афогнакское, Карлукское, Орловское, Чиниатское на острове Лесном, Катмайское и Укамак на острове того же имени.
Когда в 1836 г. у правителя Кадьякской конторы В. И. Кашеварова родился сын, то, принимая от купели младенца, отец Герман сказал ему: "Жаль мне тебя, любезный кум, жаль - смена тебе будет неприятна". В 1838 г. В. И. Кашеваров был обвинен в финансовых злоупотреблениях и при смене, связанным был отправлен в Ново-Архангельск [63].
Часто отец Герман говорил, что скоро в Америке будет свой архиерей, тогда как об этом никто и не думал. Да и всего на Аляске в 30-е годы XIX века было только четыре священника: по одному в Ново-Архангельске, на о. Кадьяке, на о. Уналашка, на о. Атха и один монах - сам о. Герман на о. Еловом. Ясно, что в то время не было никакой надежды, что вскоре в Америке появится свой архиерей. Но прошло лишь несколько лет, и в 1840 году, по воле Божией, была образована Камчатская, Курильская и Алеутская епархия, главой которой стал епископ Иннокентий (Вениаминов), в миру иерей Иоанн, ранее служивший на острове Уналашка.
Однажды отец Герман сказал своему ученику кадьякскому алеуту Игнатию Алигьяге: "Пройдет тридцать лет после моей смерти, все живущие теперь на Еловом острове перемрут, ты останешься жить один и будешь стар и беден, и тогда вспомнят меня". Игнатий писал: "Удивительно, как подобный нам человек мог все это знать вперед за такое долгое время! Впрочем нет! Он не простой человек! Он мысли наши видел и невольно доводил до того, что мы их ему открывали и получали наставления!"
Это предсказание, как и многие другие, в точности сбылось. Вновь отца Германа вспомнили в Валаамском монастыре в 1864 году. Тогда Валаам посетил богомолец Григорий Лазарев, он более пяти лет прожил в Америке. Г. Лазарев передал настоятелю монастыря, игумену Дамаскину те сведения о старце, которые он сам слышал от его ближайшего ученика, креола Г. И. Зырянова.
Желая подтвердить полученные сведения, а также узнать подробности о жизни отца Германа, игумен Дамаскин в том же 1864 г. обратился с письмами к креолу Г. И. Зырянову, к викарию Камчатской епархии преосвященному Петру (Екатериновскому) и к архиепископу Камчатскому и Алеутскому Иннокентию (Вениаминову).
В частности, в письме к архиепископу Иннокентию он писал: "Между прочими сведениями есть одно, касающееся особы Вашего Высокопреосвященства, будто бы переданное собственно Вами. Оно следующее: сильная буря... носила Вас по волнам в виду о. Елового. Все были в отчаянии... внутренне Вы просили о. Германа спасти Вас от потопления. Вдруг сделался попутный ветер, переменившийся опять в прежний по входе Вашем в гавань..." [65].
В 1865 г. игумен Дамаскин получил письмо из города Калуги от бывшего правителя Русской Америки С. И. Яновского. Он писал, что лично знал "бывшего монаха Валаамского монастыря о. Германа, почтенного святого мужа, великого подвижника". И сообщал, что у него имеются два письма "как драгоценность от святого старца, бывшего моего наставника, которого память для меня священна". Завязалась переписка, С. И. Яновский передал в монастырь два письма отца Германа, а также сообщил ряд интересных сведений о нем. О себе он писал: "Я болезненный старец, 77 годов, стою на краю могилы - и почему знать, может быть, Господь и жизнь мою длит, чтобы передать сведения о жизни старца" [66].
Со слов Яновского известно, как самоотверженно ухаживал преп. Герман за больными и страждущими во время эпидемии, завезенной американским судном с острова Ява сперва на Ситку, а оттуда попавшей на Кадьяк. Сам Яновский тоже заболел, и преп. Герман всякий день приходил и вел с болевшим офицером долгие беседы. Эти беседы отвратили Яновского от вольтерьянского образа мыслей и привели к Господу. Как писал сам Яновский, "Такими постоянными беседами и молитвами святого старца Господь совершенно обратил меня на путь истинный и я сделался настоящим христианином". В 1865 г. Яновский принял постриг под именем Сергия в Калужской Тихоновой пустыни.
В 1867 г. на Валааме были получены ответы на письма к епископу Петру и архиепископу Иннокентию, от креола Г. И. Зырянова ответ не пришел. Скончался Герасим Зырянов 20 августа 1869 года.
Архиепископ Иннокентий писал: "Действительно было, что мы в 1842 году, плывя в Кадьяк, долго были в море и находились в крайности, так что у нас на 52 пассажира оставалось менее полубочки воды. И перед входом в Кадьякскую гавань нас встретил противный ветер, который дул ровно трое суток. В это время судно наше ходило взад-вперед, или, по-морскому, лавировало от южного мыса Кадьяка до Елового острова, где жил и скончался о. Герман. На третий день к вечеру, когда судно наше опять подошло к Еловому острову (может 20-й или 30-й раз), я, глядя на оный, сказал в уме своем: "Если ты, отец Герман, угодил Господу, то пусть переменится ветер". И точно, не прошло, кажется, и четверти часа, как ветер сделался попутный и мы в тот же вечер вошли в залив и стали на якорь" [67].
Что касается епископа Петра, то получив письмо с Валаама, он поручил кадьякскому священнику Петру Кашеварову и одному из наиболее образованных местных жителей - креолу Константину Ларионову собрать сведения о жизни отца Германа. Они собрали все, что знали сами и что слышали от других. Ряд интересных сведений о старце предоставил К. Ларионову ученик старца, кадьякский алеут Игнатий Алиг-яга. Причем, сообщая об отдельных чудесах старца, К. Ларионов приводит имена свидетелей, так, он пишет, что о чуде прекращения старцем наводнения свидетельствовали: Пелагея Степанова, Петр Гаврилов, Василий и Ирина Гагарины. Также и в других случаях упоминает фамилии свидетелей [68].
Так, по воле Божией, на Валааме были собраны вполне достоверные сведения о жизни отца Германа. Из этих сведений было составлено его жизнеописание, оно было зачитано перед братией 13 декабря 1867 г., в день памяти отца Германа. То есть, почти через тридцать лет после его смерти, чем в точности исполнилось пророчество старца. Уже в 1868 г. это жизнеописание было опубликовано.
Несмотря на то, что многие предсказания отца Германа исполнились вскоре после его кончины, были и такие, которые осуществились лишь в наше время. Так он говорил своим ученикам: "Хотя и много лет пройдет после моей смерти, но меня не забудут, и место жительства моего не будет пусто: подобный мне монах, убегающий славы человеческой, придет и будет жить на Еловом, - и Еловый не будет без людей!"
Беседуя с мальчиком Константином Ларионовым, которому было тогда двенадцать лет, отец Герман сказал:
- Миленький, как думаешь, строемая часовня будет ли оставлена втуне?
Мальчик ответил:
- Батюшка, не знаю.
Старец же, немного помолчав, сказал:
- Дитя мое, помни, на этом месте со временем будет монастырь.
К. Ларионов писал в 1867 году: "Не знаю и до сих пор, для чего... удостоил меня таким предсказанием, или предвидел, что во время свое, хотя я и недостоин, я буду передателем слова его" [69].
Все в этом предсказании поражает, ведь оно было сказано еще при жизни старца, а впервые напечатано в 1868 году - на следующий год после продажи Аляски. К этому времени большая часть русского населения покинула Аляску, православные храмы приходили в упадок, количество священнослужителей исчислялось единицами. Кто мог предполагать тогда, что здесь, на территории чужого государства, может поселиться монах?
