Аляска - Русская Америка -
Российско-Американская Компания
статьи

Русский Колумб. История рыльского купца Г. И. Шелихова.

Шелеховы или Шелиховы — весьма распространённая в старом Рыльске фамилия. Встречается она уже в документах XVII века. Среди носителей её — и стрелец, и пушкарь, и мелкий торговец, посадский человек. Пушкарём был и Киприян Шелихов, от которого и ведётся отсчёт рода Григория Ивановича. Сын его, Герасим, в 1679 г. был записан в купцы гостиной сотни и немало повидал на своём веку. В 1700 и 1702 гг. он исполнял обязанности таможенного бурмистра в Астрахани, на его средства была выстроена в Рыльске новая каменная Вознесенская церковь, его, по семейной легенде, пожаловал золочёным ковшом сам Пётр I.

Григорий Иванович Шелихов родился около 25-30 января 1749 г. Он был старшим сыном в семье. Брат Степан родился в 1757 г. и прожил всего 13 лет; второй брат, Василий, появился на свет в 1760 г., а сестра Аграфена — в 1753 г. Подробностей того, как протекала жизнь молодого купеческого сына в Вознесенском приходе Рыльска, не сохранилось.

Неудача не смутила Григория Ивановича. В следующем, 1776 г., он вместе с камчатским купцом Лукой Алиным отправляет на Командорские острова судно «Св. Пётр и Павел» под командованием Д. И. Бочарова. Экспедиция вернулась в 1780 г. с грузом пушнины на 74 240 рублей.

Тем временем в Петербурге происходят события, неожиданно сильно отразившиеся на судьбе Григория Ивановича.

Соглашение было подписано 17 августа 1781 г. Создавалась компания на срок в десять лет для ведения промысла на уже известных и ещё не открытых островах, в ходе которого планировалось строить на осваиваемых землях крепости и завязывать торговлю с туземцами. Иван Ларионович внёс 35 000 рублей, капитан Михаил Сергеевич — 20 000, Шелихов вложил в дело 15 000 рублей. Бывший приказчик стал младшим, но полноправным партнёром своего бывшего хозяина. Но за это на него возлагались все хлопоты по постройке и снаряжению кораблей, все заботы по руководству экспедицией. Он сам должен был отправиться за море и обеспечить компаньонам наибольшую прибыль. Заодно, по его собственному выражению, уйти в плавание следовало и «ради того, чтобы удобнее разсмотреть хозяйским глазом все те виды, кои полезными быть могут»

Из Петербурга Шелихов с семейством заехал в родной Рыльск. О пребывании его тут свидетельствуют краткие записи в метрической книге Вознесенской церкви: 24 ноября 1781 г. у Григория Ивановича родилась дочь Екатерина.

Флотилия тронулась в путь 16 августа 1783 г. Сам Г. И. Шелихов со своими родственниками находился на борту «Трёх Святителей». Трудностей в плавании оказалось предостаточно. Уже 12 сентября галиоты попали в жестокий шторм и потеряли друг друга из виду. На о. Беринга, заранее назначенный для зимовки, прибыли лишь два судна. «Св. Михаил», которым командовал Олесов, унесло прочь и о судьбе его Шелихов узнал только три года спустя. Оказалось, что Олесов всё же довёл галиот до Уналашки, где его выбросило на прибрежные камни. Там, в ходе зимовки, часть команды вымерла от голода и холода. Плавание возобновилось 16 июня 1784 г.

Остров Кадьяк пользовался дурной славой среди русских мореходов. Несколько попыток закрепиться на нём оканчивались неудачей. В 1763 г. аборигены — эскимосы-кониагмиуты (коняги) — «лишая промыслов вытеснили преждевременно» команду Степана Глотова. Лишь 11 дней продержались тут в 1776 г. промышленные Холодиловской компании. Недолго пробыли тут в 1779 г. и промышленные с судна «Климент» компании братьев Пановых.

С Шелиховым было 130 человек. Население Кадьяка насчитывало по его уверениям 50 000 душ. Реально эта цифра была, конечно, значительно ниже. Григорий Иванович прекрасно понимал, что малочисленные колонисты не смогут удержаться на острове одной лишь силой оружия. Только промышленные старого времени, появлявшиеся тут на одну зимовку, могли позволить себе «роскошь» грабежей и насилий. Для Шелихова, задумывавшего широкие планы освоения новых земель, видевшего себя новым Ермаком, такой путь был неприемлем. Мирное сотрудничество и постепенное подчинение себе «дикарей», превращение их в работных людей компании — таковы были его далеко идущие замыслы. Колонисты из России должны будут принести сюда земледелие, ремёсла, православие, приучать туземцев к «русскому образу жизни». Опорой его в этих планах должны были стать дети-заложники, получавшие новое воспитание в русской школе. Уже покидая Кадьяк, Шелихов оставил там «учащихся грамоте 25 мальчиков, которые гораздо охотнее желают быть с россиянами, нежели с дикими их отцами»

Оставив вместо себя за старшего К.А. Самойлова, 22 мая 1786 г. Г. И. Шелихов отплыл в Охотск на борту «Трёх Святителей» и 8 августа был уже близ берегов Камчатки. На борту галиота находилось пушнины на 56 000 рублей, беременная Наталья Алексеевна нянчилась с родившейся ещё в 1784 г. дочерью Авдотьей, а в голове самого Григория Ивановича роилось множество новых планов.

Уходя в плавание младшим компаньоном солидных купцов, Григорий Иванович вернулся человеком уверенным в своих силах, несколько ожесточившимся, напористым, с твёрдым намерением взять всё дело в свои руки, хотя бы ради этого пришлось бы оттеснить прочих пайщиков компании. Америка стала уже в глазах Шелихова его вотчиной. Он её выстрадал за месяцы голодных зим и цинги, полил своей и чужой кровью. Делиться ею с кем-либо ещё он не собирался. В записке на имя генерал-губернатора И. В. Якоби он разворачивает широкий план деятельности компании под его, Якоби, покровительством: с постоянными селениями в Америке, с собственными вооружёнными силами численностью до 100 человек, с отправкой в колонии православных священников, с правом приводить в подданство аборигенов, заводить «хлебопашество, заводы и фабрики». Конкурентам, отечественным или иностранным, там, по мнению Шелихова, делать было нечего. Именно это убеждение и подвигло Григория Ивановича составить донос на американца Дж. Ледиарда, совершавшего в то время путешествие по Сибири с намерением вернуться в Соединённые Штаты через Охотск по морю. Встреча с путешественником состоялась у Шелихова в Иркутске 18 августа 1787 г.

Намечая план по оттеснению компаньонов от руководства компанией, Шелихов привлёк на свою сторону человека, казалось, всем обязанного И. Л. Голикову — его племянника по жене А. Е. Полевого. Как уже говорилось, воспоминания детей Алексея Евсеевича донесли до нас идеализированный облик любимого отца. Реально же этот тогда ещё молодой человек, сын разорившегося купца, оказавшись на доходном месте доверенного приказчика богатого родственника, не церемонясь злоупотреблял его доверием, присваивал деньги и влезал в долги. Это не укрылось от внимания Григория Ивановича. Вскоре Полевой уже был, фактически, агентом Шелихова в ближайшем окружении Ивана Ларионовича.

Но время открытой борьбы ещё не пришло. От компаньонов требовались слаженные усилия в общей борьбе за привилегии для их компании. И без влиятельных, с обширными петербургскими связями, Голиковых тут было не обойтись. А Иван Ларионович находился тогда на вершине своей карьеры. После смерти в 1787 г. своей первой жены, он вступает в брак с вдовой Н. В. Журавлёвой, роднясь тем самым разом с двумя солидными московскими купеческими фамилиями. Когда 13 июня 1787 г., возвращаясь из своего путешествия в Крым, императрица Екатерина II посетила Курск, Иван Ларионович, как городской голова, встречает её у спешно возведённых по такому случаю Херсонских ворот во главе почётных курских граждан, членов городского магистрата, учеников и преподавателей Главного народного училища. Среди прочих даров он подносит ей карту «Шелехова странствия». При этом на карте отчётливо проставлено, что составил её капитан М. С. Голиков (хотя на самом деле составили её, разумеется, опытные моряки, Бочаров и Измайлов, а Михаил Сергеевич мог, самое большее, оплатить труд гравера и типографа). Императрица проявила интерес к купцам-мореплавателям и компаньоны получают официальное приглашение ко Двору.

Между тем в Петербурге, в поддержку планов компаньонов, выступила Коммерц-коллегия во главе с А.Р. Воронцовым, старинным покровителем Голиковых. Противники планов компаньнов выступали против них, руководствуясь самыми различными побуждениями. Так академика Эрика Лаксмана толкали к этому гуманные соображения. Он писал графу А. А. Безбородко, фактическому руководителю Коллегии иностранных дел: «Где частные выгоды перевес имеют, там богачам нетрудно свои намерения исполнять по Северо-Восточному океану почти все коммерческие дела, которые сходственнее грабежом называть можно в руках помянутого Шелихова. Котораго промышленники состоят из ядра развратнейших иркутских буйственников и мошенников, и хозяин их довольно имеет в себе той жестокости, которую мы о Гишпанцах читаем в древней американской истории, когда он мог над бедными Алеутами пробовать свою саблю, пистолету и винтовку». А вот фаворитом императрицы Г. А. Потёмкиным в его неприязни к проекту Шелихова двигали лишь чувства личного соперничества с графом А. Р. Воронцовым, выступавшим в поддержку купцов.

Не приветствовала намерений Шелихова и сама царица. Секретарь императрицы, А.В. Храповицкий, передавал её мнение в своём дневнике: «27 апреля 1788 г. Сказывали, что 25 лет не видали Доклада, подобно сделанному о Шелихове Комиссиею о коммерции: тут отдают в монополию Тихое море. Однако, хотя проекты Шелихова и были отвергнуты, положение его после визита ко Двору немало упрочилось. Он приобрёл известность. Многие столичные коммерсанты без колебаний предоставляли ему солидные кредиты. В Иркутске он выстроил себе новый дом в самом престижном районе города — в приходе Тихвинской церкви. В родном Рыльске ему принадлежало «под дом место в 1-й части в 3-м каменном квартале под номером 1-м наугольное», где он также затевал строительство. Запись в «Алфавитной книге жителей Рыльска», сделанная тогда с его же слов, гласила: «Торг производит обтовой и собственного корабля хозяин. Отправляет он в Америку и другия места где изобрел новые в пространстве Восточного океяна земли много тысячное число покорил в подданство Скипетру Российскому народа завел новую в тех краях за морем торговлю и отправляет свои корабли с разными товарами о чем в точности известно ЕЯ ИМПЕРАТОРСКОМУ ВЕЛИЧЕСТВУ»

17 марта 1793 г. Голиков и Шелихов решили поделить капитал надвое. Отправку судов в Америку и возмещение убытков в случае, если судно прибудет не в срок, брал на себя Голиков. Но в случае крушения все потери должен был компенсировать Шелихов. Вести тяжбы с работными также должен был Григорий Иванович, но нанимать людей предоставлялось в основном Голикову. Особо оговаривалось, что Шелихов имеет право посылать в Америку «своих наёмных или приятельских людей не более 20 человек». Договор снимал на время противоречия между компаньонами. Но только на время. Григорий Иванович упорно продолжал гнуть свою линию. Уже в 1794 г., благодаря усилиям своего бывшего приказчика, Иван Ларионович оказался «очень грамотно отстранён от дел» и компания оказалась практически целиком в руках Шелихова .

Cмерть застала Григория Ивановича в разгаре дел, не дав завершить множество планов. Он внезапно скончался 20 июля 1795 г. «посреде толико важных для него упражнений при полном здоровье своем и средних летах жизни своей». В записи метрической книги Тихвинской (Воскресенской) церкви о смерти «города Рыльска именитого купца Григорея Иванова Шелихова» стоит, правда, дата 24 июля 1795 г., но это может быть всего лишь датой погребения.

Подводя итог деятельности Шелихова, следует признать, что имеются все основания чтобы согласиться с жёсткой, но объективной характеристикой, данной ему одним из ведущих современных исследователей. «В Г. И. Шелихове, — писал А. Ю. Петров, — наиболее выпукло проявлялись отличительные качества одного из пионеров российского предпринимательства. Наряду с феноменальной работоспособностью, гибким умом, Г. И. Шелихов оставил свой след, как беспринципный и подозрительный человек, не останавливавшийся ни перед чем ради получения значительной прибыли» [Петров. 1997: 268]. Недаром окружающие называли его «пламя плящее» — действительно, подобно пламени выжигал Григорий Иванович всё, что стояло на пути его к славе и богатству. Он не считался с людскими жизнями, расправляясь с непокорными островитянами на Кадьяке; не считался со здоровьем своих детей, фактически сведя в могилу двух сыновей подряд; не были ему помехой благодарность и признательность покровителям, что сполна испытал на себе И. Л. Голиков.