(Доклад представлен на конференции во Владивостоке, 12-13 Октября 1999 г.)
Вопрос об отношении государства
к единой монопольной компании представляется одним из центральных при изучении
образования Российско-американской компании. После появления РАК появилось
немало работ, в которых данная проблема обсуждалась в той или иной форме.
Из зарубежных исследований особое внимание стоит уделить публикациям К.
А. Маннинга, А. Г. Мазура и М. Э. Уилер. Так, К. А. Маннинг считает, что
деятельность купцов и промышленников, прокладывавших пути в новые колонии
и к новым рынкам, постоянно сталкивалась с бюрократическими рогатками чиновников,
которые больше заботились о "порядке в бумагах, чем о действительных результатах”.
Эта непрекращающаяся борьба, по мнению историка, была отличительной особенностью
российской экспансии на восток, при этом в "баталиях” между государством
в лице чиновничьей бюрократии и купцами, представлявшими частное предпринимательство,
последние, как правило, оказывались побежденным. Даже Г. И. Шелихов, несмотря
на свои обширные связи, ничего не мог сделать с бюрократией и в итоге так
и не добился поставленной цели - создания монопольной компании. Ее образование
было результатом стечения двух обстоятельств. Во-первых, идеи рыльского
купца были подхвачены зятем Г. И. Шелихова - камергером двора Н. П. Резановым,
который смог "облечь в политическую терминологию колониальную экспансию”.
Во-вторых, приход Павла I к власти с его политикой делать все вопреки поступкам
Екатерины II, был не менее удачным обстоятельством, позволившим добиться
желаемого результата.
А. Г. Мазур в своей статье "Российско-американская компания: частное или
государственное предприятие?” придерживается иной точки зрения и считает
неверным положение о том, что появление Российско-американской компании
было исторически незакономерно в монархической стране с сильным крепостным
правом. Уже в 1799 г, как пишет Мазур, был создан важный прецедент в лице
Николая Петровича Резанова, владельца значительного числа акций и одновременно
государственного чиновника. По мнению Мазура, Резанов выступал в необычном
качестве: он стал "инспектором” деятельности РАК от лица государства, но
в то же время являлся лично заинтересованным протектором компании. Данное
наблюдение приводит этого автора к выводам о попадании компании под "крыло”
государства во время или даже до ее основания.
Любопытна эволюция взглядов американской исследовательницы М. Э. Уилер.
В своей диссертации она придерживалась критической по отношению к отечественным
историкам позиции. Она полагала, что появление РАК было естественным процессом
развития торговли в северной части Тихого океана. Ключевая роль в этом
процессе принадлежала Г. И. Шелихову. В ходе работы над историей РАК Уилер
пришла к заключению, что единая монопольная компания была образована для
того, чтобы навести порядок и прекратить хаос, вызванный смертью Г. И.
Шелихова.
В отечественной историографии в целом доминировала точка зрения С. Б. Окуня,
которую поддержали и дополнили другие исследователи. Суть этой позиции
заключается в следующих основных положениях.
1. Царское правительство стремилось
использовать РАК для реализации грандиозного плана экспансии, который предполагал
закрепление России на западном побережье Северной Америки, включая Калифорнию
и Гавайские острова.
2. Образование РАК диктовалось стремлением
правительства в С.-Петербурге использовать подконтрольную государству мощную
монопольную организацию в целях укрепления позиций империи и противодействия
иностранному проникновению в северотихоокеанском регионе; при этом, учреждением
РАК был брошен прямой вызов соперникам России на Северо-Западе Америки.
3. К решению об организации монопольной
компании правящие круги империи шли постепенно, на основе тщательного анализа
ситуации, при деятельном участии таких учреждений как Коллегия иностранных
дел, Коммерц-коллегия, Совет при высочайшем дворе и пр.
Безусловно, эти положения, которые стали традиционными в отечественной
историографии, вызывают интерес у исследователей, изучающих вопросы образования
РАК. И тем самым представляют собой то, что может быть предметом критического
осмысления. Между тем, основываясь на скрупулезном анализе всего комплекса
документов по данному вопросу, а также тщательной проработке работ как
зарубежных, так и отечественных исследователей, автор предлагает свой комментарий
к этим положениям.
Что касается первого положения, то можно заметить, что на основании имеющихся
как опубликованных, так и архивных данных, не обнаруживается веских и прямых
доказательств наличия у правительства грандиозного плана экспансии, который
предполагал закрепление России на западном побережье Северной Америки,
включая Калифорнию и Гавайские острова. Напротив, государство весьма неохотно
отстаивало свои территории на Севере Тихого океана. Например, так называемая
"Гавайская авантюра” (суть которой заключалась в обсуждении проекта доктора
Шеффера в 1818-1819 гг. о принятии Гавайских островов в российское подданство)
продемонстрировала категорически-отрицательную позицию императорского кабинета
о присоединении "Сандвичевых островов” к Российской империи. Морские офицеры,
которые представляли интересы РАК в колониях, но служили государству, в
20-е годы XIX века неоднократно оказывались перед дилеммой: либо выполнять
предписания Главного правления Российско-американской компании (ГП РАК),
либо руководствоваться иными принципами. Так, ими неоднократно нарушались
указания ГП РАК в вопросе о запрете торговли с иностранцами. Россия как
во время, так и после основания компании, не стремилась бросать вызов иностранным
державам в Тихом океане. Не случайно в тексте привилегий РАК 1799 г. не
раз подчеркивалось, что район ее деятельности ограничивается 55° северной
широты, и хотя РАК и разрешалось занимать открываемые земли, но лишь только
в том случае, когда "оные никакими народами не заняты и не вступили в их
зависимость”. Вряд ли можно говорить о "вызове” другим государствам и в
XIX веке; напротив, по конвенции 1824-1825 гг. Россия пошла на существенные
уступки Англии и США, разрешив последним свободу торговли и рыбной ловли
в территориальных водах России.
Что касается тезиса о том, что государство стремилось использовать компанию
для противодействия иностранной конкуренции, то, думается, здесь важно
установить основной источник появления беспокойства у российского правительства
о якобы имевших место претензиях иностранных держав на некоторые территории
в северной части Тихого океана. Купцы Российской империи предоставляли
информацию о появлении в местах промысла их компаний иностранных судов,
обычно, в своих интересах. Отталкиваясь в основном от этой информации,
правительство старалось занять определенную позицию; обыкновенно, оно поддерживало
купцов и даже направляло соответствующие указания своим посланникам в Европу.
Императорский кабинет, как правило, не имел иных источников, которые подтверждали
или опровергали слова купцов. Так, Екатерина II признавала, что "нихто
тамо на месте не освидетельствовал их (Голикова и Шелихова – А. П.) заведения”.
Давая сведения о якобы имевших место отчетливых претензиях иностранных
держав на земли, контролируемые русскими компаниями, купцы, с одной стороны,
привлекали к себе внимание, а с другой, надеялись получить от государства
содействие в организации промысловых "вояжей”. По всей видимости, похожие
ожидания лежали в основе донесения Баранова Нагелю в 1798 г. о посещении
англичанами русских районов промысла. Иркутский генерал-губернатор направил
соответствующую бумагу в столицу, и вскоре сам Павел I послал специальный
рескрипт С. Р. Воронцову в Лондон.
Думается, что реально ни одна из стран не имела четко выраженного плана
противодействия русским на Севере Тихого океана. Представляется также,
что в конце XVIII века образование РАК существенно не повлияло на общую
картину международных отношений с участием России. Ни одно государство
не оспаривало у России право обладания землями на крайнем Северо-Западе
Америки. Редкие демарши русской дипломатии, навеянные представленными купцами
бумагами, не вызывали в европейских государствах какого-либо противодействия,
присутствовало скорее недоумение и уверения в том, что претензий к "исконным”
владениям России не имеется.
Что касается последнего положения, то автор полностью разделяет мнение
тех исследователей, которые считают образование единой компании постепенным
процессом; в то же время, думается, что ни Коммерц–коллегия, ни Комиссия
о коммерции, ни другие государственные органы в С.-Петербурге, обычно,
не разрабатывали самостоятельно документов по образованию единой монопольной
компании. Правящие круги империи не затрудняли себя тщательным анализом
ситуации, складывающейся на Северо-Западе Америки, а тем более мало вникали
в процессы, происходившие в купеческих объединениях. Вопиющий тому пример
- отсутствие необходимого анализа - просчет в определении стоимости акции
при основании РАК. Доклады и рапорты той же Коммерц-коллегии служили лишь
ответом на инициативы "снизу”. Купцы использовали государство в своих целях,
а не государство использовало купцов. Однако их предложения не всегда встречали
понимание правительства. Например, Екатерина II первоначально заняла весьма
жесткую позицию: "Торговать дело иное, завладевать дело другое”. Даже на
более позднем этапе существования Российско-американской компании, когда
морские офицеры стали управлять русскими колониями, не было не только единой
позиции у Главного правления компании и императорского кабинета, но и возникали
серьезные противоречия и разногласия по многим вопросам. Если в течение
68 лет царскому правительству так и не удалось интегрировать элемент РАК
в государственный механизм, или использовать его как инструмент своей внешней
политики, то в конце XVIII века у правительства тем более не было стремления
основывать подконтрольную государству мощную монопольную компанию для укрепления
позиций империи.
К середине XIX в. активность государства по отношению к компании заметно
возросла, что проявилось в событиях, связанных с продажей Аляски. Задолго
до 1867 года, различные государственные деятели от себя лично и от возглавляемых
ими министерств предлагали поставить точку в истории владения русскими
колониями на Аляске. Тогда, действительно, государство в лице противников
существования компании проявляло инициативу: в правительстве стали разрабатываться
проекты продажи Аляски, готовилось множество бумаг, в которых высказывались
разные точки зрения…хотя, в то же самое время, Главное правление РАК добивалось,
и добилось (!) у императорского кабинета сначала в 1865 г. новых "правил
и привилегий”, а затем, в 1866 г. последовал высочайший указ о "пособиях”
компании.
Предоставляя Российско-американской компании в 1799 г. исключительное право
открытия и присоединения новых земель, российское правительство передавало
в частные руки, на откуп это, в общем-то, государственное дело. Призывы,
в которых провозглашалась значимость государственных интересов, преобладание
их над интересами личными, стали пафосом петровской и послепетровской эпох.
Не случайно то, что в программы учебных заведений входила риторика, знание
которой помогало образованным слоям общества придавать любым, даже самым
мелким, прошениям государственную значимость.
Екатерина II, несмотря на всю свою занятость, не упустила возможности изучить
обширные и витиеватые послания Г. И. Шелихова и поддерживающих его генерал-губернаторов.
По реакции императрицы было понятно, что она не захотела выступать посредником
в купеческих спорах, оказывая покровительство той или иной компании. Но
даже мудрая царица почти попала в ловко расставленные Голиковым и Шелиховым
сети. Выбранная этими купцами тактика постепенного давления на двор при
участии генерал-губернаторов дала свои плоды. Одобряя предложения Голикова-Шелихова
об отправке в Северную Америку хлебопашцев и миссионеров Русской Православной
церкви, Екатерина II фактически признала приоритет компании Голикова-Шелихова
над другими купеческими объединениями.
К концу правления императрицы идея образования единой монопольной компании
стала приобретать реальные очертания. Многочисленные донесения семьи Шелиховых,
поданные иркутскому генерал-губернатору и на высочайшее имя, проходили
через все необходимые инстанции громоздкой государственной машины, в результате
чего создавалась необходимая теоретически обоснованная база учредительных
документов единой компании. Известно, что Павел I во многом поступал вопреки
политике, проводимой Екатериной II. Представляется, что он не особенно
досконально вникал в учредительные документы как соглашений 1797-1798 гг.,
так и правил и привилегий РАК, 1799 г., когда ей был придан вид и форма,
похожие на западноевропейские компании.
Функции покровительства Сибирского генерал-губернатора должен был выполнять
теперь сам император. На этапе образования единой компании генерал-губернатор
не вмешивался своими распоряжениями в дела купеческих промысловых компаний,
предпочитая просьбы особенно настойчивых и влиятельных купцов переадресовать
в столицу, и, в конечном счете, эти бумаги нередко оказывались на столе
у Екатерины II, а затем и у Павла I. Больше всех в этом "везло” клану Шелиховых.
Итак, образование Российско-американской компании произошло в результате
развития рынка купеческо-промысловых объединений, действовавших на Тихоокеанском
Севере. Именно деятельность русских купцов и промышленников лежала в основе
появления крупной монопольной организации, с созданием которой Россия стала
не только европейско-азиатской, но и американской державой.
А. Петров
http://www.aha.ru/~apetrov/report2.htm
