Якутатцы со-гласились, - возможно, чтобы не вызывать лишних подозрений и окончательно усыпить бдительность противника. Это дало возможность чугачам под предводительством своего вождя Апанги собрать силы и ночью индейский отряд был вырезан. Этой же ночью в Константиновской крепости зарезался взятый русскими под стражу тлинкитский вождь (вероятно, Танух).
Воины, уцелевшие после резни в Таухтуюке, добрались до базового лагеря и сооб-щили там о провале замысла. "Испуганные сим колоши, - повествует далее К.Т. Хлебни-ков, - опасаясь, что чугачи немедленно нападут на них, с поспешностию собрались и, не взирая на бурную погоду, пустились обратно прямо через банку, очень далеко выдавав-шуюся от устья Медной реки в море. Байдары на банке были разбиты бурунами и большая часть людей утонула; не многие спаслись на Угаляхмутский берег и все те без изъятия [были] перебиты туземцами, враждовавшими с ними исстари". Вскоре после этого вспыхнула вражда между кланом тлухеди и тлинкитами куана Акой в результате чего ослабленные потерями тлухеди были истреблены практически по-головно. Русские пленники оказались в руках акойцев и А.А. Баранову пришлось прило-жить немало усилий, чтобы добиться их освобождения. На самой Ситке индейцы также упорно не желали складывать оружия. Положение русских на Ситке оставалось весьма шатким, а морской промысел день ото дня становился всё опаснее. Тлинкиты могли ещё смириться с утверждением пришельцев в крепости на месте родового гнезда киксади, но никак не с проникновением чужаков в их самые запо-ведные охотничьи угодья. Уже в 1805 г. они чинили "беспрестанные препятствия" партии И.А. Кускова в Кековской бухте и в Хуцновском проливе. Ново-Архангельск находился, по сути, на осадном положении. Население его страдало от болезней и нехватки продо-вольствия. Наконец, 22 марта 1806 г. начался нерест сельди и в крепости появилась свежая пища. Однако весна принесла также новые заботы и новые опасности: для промысла сель-ди в окрестностях Ново-Архангельска скопились массы тлинкитов. "Пожаловали сюда, - сообщает Н.П. Резанов, - колоши числом более тысячи человек; некоторые были с ружь-ями, осторожности против них были удвоены". Напряжённую обстановку несколько раз-рядило появление американского судна "О'Кейн" под командованием Дж. Виншипа. Этот морской торговец, "как старый г.Баранову приятель", постарался облегчить положение колонии: он "отказал колошам с собою в торговле и дав им почувствовать дружеские с Правителем сношения, принудил чрез то всех скорей разъехаться по проливам. Благодаря Бога, что в самое малолюдство не отважились они зделать решительного покушения". В начале июня 1806 г. стало известно, что "чилхатские, хуцновские и акойские на-роды соединились с ситкинцами числом до 3 000 чтоб зделать на нас нападение и посыла-ли тойона осмотреть и заметить ещё силы наши... Нападение было разположено зделать днём, потому что люди наши развлечены работами. Они положили в одно время ударить в три пункта; в лес на рабочих, на эленг отрезать мастеровых и зжечь судно и в то же время третьему отряду броситься на ботах и овладеть крепостью. Ночью посылали они лесом людей, которые взлезши на деревья смотрели не оплошны ли наши часовые, но слыша безпрестанные сигналы уверили их в осторожности". Благодаря заранее полученным све-дениям, срочно были приняты меры по укреплению обороны: всего за четыре дня кре-пость обнесли новым мощным частоколом "и столько же огородились под горою". Стена была закончена как раз к приезду очередного соглядатая. Им оказался считавшийся дру-жественным "тойон так называемой Жирной [Схатес Толстый?]". Он прибыл в сопровож-дении двенадцати человек "и говорил здесь речь, что лишась многих родственников серд-це его подавлялось горестью, но находит теперь отраду [в том] что прекрасное место ро-дины его процветает и так величественно украшается. Краснобай сей просился в крепость, но не был впущен. Погостя три дни уехал он обратно".
Известия, привезённые Жирным, расстроили все планы индейцев. В итоге "стар-шины и предводители разных народов передрались между собою с досады, что пропусти-ли удобное время и разъехались по проливам". Однако и после этого тлинкиты продолжа-ли навещать русское заселение, прибывая группами по десять-пятнадцать человек и ос-матривая при этом "пристально укрепления наши", как отмечал наблюдательный Н.П. Ре-занов. Поселенцам приходилось постоянно держать оружие наготове: "На эленг не иначе ходят, как с заряженными ружьями, так как и в лес для рубки брёвен и зжения уголья и для всех работ берутся равныя предосторожности". Не принесли успокоения и новости, доставленные на Ситку в начале июля американским капитаном Брауном с судна "Ванку-вер". Он сообщил, "что нигде в проливах как ни многолюдны жилы не видел он мужеска пола, ни в Хуцнове, ни в Чилихате. Многие из тамошних и ситкинских старшин как слышно отправились в Кайганы уговаривать и их в долю на приз Ново-Архангельска, убеждая что буде не помогут они истребить нас, то мы и в Кайганах водворимся". Лето 1806 г. выдалось настолько горячим, что Н.П. Резанов в письме к директорам РАК от 2 июля, не сдержавшись, взывает с неподдельным отчаянием: "Бога ради присту-пайте скорее к подкреплению края людьми. Испросите у Государя из Иркутского гарни-зона 25 рядовых с барабанщиком и нижними чинами с одним офицером, который мог бы из сержантов заступить, ето можно, лишь бы трезвый и добрый человек был, и 25 или 30 ссыльных и отправить их сюда первым транспортом". На Резанова, как и на прочих коло-нистов, особенно угнетающе действовал факт отличного вооружения "дикарей", а потому он настойчиво просил и Главное Правление, и лично министра коммерции Н.П. Румянце-ва позаботиться о доставке оружия, в частности мортир, с помощью которых можно было бы успешно штурмовать тлинкитские крепости: "Одна бомба к ним брошенная понизила б гордость народов сих, которыя выстроя из мачтового в три ряда лесу крепости и имея лучшия ружья и фалконеты считают себя непобедимыми". Весной 1807 г. тлинкиты, "собравшись из Чильхата, Стахина, Хуцнова, Акоя и других мест, под предлогом промысла сельдей", как и в минувшем году, наводнили Сит-кинский залив. Заняв мелкие островки, во множестве усеивающие бухту, они "сим поло-жением стращали и угрожали осаждённых". Союзные силы насчитывали около двух ты-сяч воинов на четырёхстах боевых каноэ. Им удалось захватить нескольких алеутов, кото-рых пытались склонить к измене, обещая сохранить им жизнь и даже наградить, если они окажут помощь в захвате русской крепости. Однако пленникам этим, судя по всему, уда-лось бежать. Особенно ободряло индейцев отсутствие в Ново-Архангельске "уважаемого и страшнаго для них Баранова". Жившие в крепости "колошенские девки" привлекались тлинкитами для сбора сведений о противнике: навещавшие их родственники осведомля-лись у них при встрече "о числе... людей и силе крепости". Фактически перекрыты были все пути снабжения Ново-Архангельска продовольствием, поскольку рыболовецким арте-лям было небезопасно выходить на промысел.
Начальствовавший в крепости И.А. Кусков не имел в своём распоряжении до-статочно сил, чтобы открыто выступить против осаждающих, но он быстро нашёл выход из создавшейся ситуации, решив внести раскол в ряды врага. Зная, что "колошами весьма уважается чильхатский тоён", Кусков приглашает этого вождя в крепость, чтобы "употре-бить его посредником или склонить на свою сторону". Чилкатский предводитель прибыл в Ново-Архангельск со свитой из сорока человек, и в его честь было устроено празднество по типу индейских потлачей. "Гостей сих Кусков честил, ласкал, одаривал и сими средст-вами склонял удалиться от крепости, дабы избегнуть как говорил он им, и подозрения на их род всегда дружественный, в дурном намерении, о коем носятся слухи". Польщённый оказанным почётом, чилкатец подтвердил свои миролюбивые намерения в отношении русских, самого Кускова назвал другом и вскоре "со всею своею командою удалился от крепости". Дипломатия И.А. Кускова увенчалась полным успехом. Уход воинов Чилката и примирение их вождя с русскими вызвало замешательство среди союзников ("по силе своей сей тоён составлял и главную надежду других колош", как отмечает К.Т. Хлебни-ков). Ополчение распалось, военные отряды разъехались по Проливам, Ново-Архангельск вновь был спасён от казавшейся почти неизбежной гибели.
ПРОТИВОСТОЯНИЕ В ПРОЛИВАХ И УГАСАНИЕ ВОЙНЫ
С 1807-1808 гг. наступает третий этап борьбы, для которого характерен перенос активности индейцев от русских поселений в Проливы - ближе к собственным промы-словым угодьям. Главным объектом их нападений, становятся промысловые партии РАК. Тем самым тлинкиты принципиально сменили тактику, и, примирившись с самим фактом присутствия русских в своей стране, перешли к защите клановых промысловых угодий. По словам П.А. Тихменева, тлинкиты "не подавая... предлога к явной вражде... грабили и убивали, в особенности при переездах, служителей Компании по проливам и виновники таких поступков всегда умели так ловко их скрывать, что, несмотря на тщательные разы-скания, никогда почти не были уличаемы и дело оканчивалось единственно переговорами с их тоёнами и бесплодными уверениями последних в прекращении неприязненных дей-ствий на будущее время". Летом 1807 г. партия Д.Ф. Ерёмина в семьдесят пять байдарок была направлена Кусковым на промысел "с намерением пробраться в Кайганы" (к этому походу, вероятно, относится и упомянутое уже письмо Баранова). Однако, "получив сильное препятствие от колош", партовщики вернулись на Ситку "с малым приобретением". В 1808 г. промысел вёлся под прикрытием судна "Николай" под командованием Х.М. Бенсемана, а для торговли с тлинкитами в Проливы был послан Н.И. Булыгин на "Кадьяке". В результате "партия упромыслила до 1 700 шкур, но мены никакой не могли иметь, потому что колоши не хотели продавать своих бобров". В 1809 г. партия под началом И. Куглинова (племянника А.А. Баранова), хотя и действовала под прикрытием шхуны "Чириков", но спокойно вести промысел не могла, "имея повсюду препятствия от колош". Крупнейшее столкновение произошло в 1810 г., когда партия И.А. Кускова про-мышляла в районе о.Дандас - у южных пределов страны тлинкитов между угодьями куа-на Тонгасс и владениями береговых цимшиан. Для прикрытия её действий и торговли с индейцами была выделена "Юнона" под командованием Х.М. Бенсемана и привлечён американец Дж.Виншип на бриге "О'Кейн". Промысел партия вела "будучи беспрестанно угрожаема колошами". Более того, по сведениям К.Т. Хлебникова, американец Сэмюел Хилл, капитан судна "Выдра", "явно оказывал неудовольствие и угрожал г.Кускову, что при случае они [Хилл и другие морские торговцы], соединясь с колошами, употребят все меры воспрепятствовать [русскому промыслу]; и в самом деле, в одно время множество батов с вооружёнными людьми окружили оба наших корабля, и Гель [Хилл] на своём суд-не лавировал поодаль, будучи в готовности им содействовать. Избегая неприятностей, г.Кусков решился отойти оттоль, потеряв уже при разных случаях убитыми 8 человек але-ут. И на обратном походе своём... везде находил исправно вооружённых колош, готовых при малейшей оплошности сделать нападение на отряды". Летом 1818 г. сменивший А.А. Баранова на посту главного правителя колоний ка-питан Л.А. Гагемейстер предоставил артель алеутов в 44 байдарки французскому судну "Борделе" для совместного ведения промысла. Во главе партовщиков стоял кадьякский тойон Наккан (в крещении Егор). Кадьякцы не хотели идти в опасные воды страны тлин-китов на том основании, что "свирепый народ колоши столь многих из них перебил". Но компанейские власти и командир "Борделе" лейтенант Камилл де Рокфейль уверили их, будто промысел будет вестись на некоем необитаемом острове. Однако вместо этого кадьякцы были доставлены в окрестности о. Принца Уэльского. Тут, в "бухте Кутмик", по просьбе компанейского приказчика партия остановилась на отдых для просушки байда-рок, и тут же подверглась внезапному и ожесточённому нападению тлинкитов. При этой атаке едва не погиб и сам командир французского судна К. де Рокфейль.
Лейтенант позднее вспоминал, что 18 июня, когда он наблюдал за приливом, нахо-дясь на берегу близ лагеря партовщиков, до слуха его вдруг донеслись звуки выстрелов: "Сперва я полагал, что алеуты упражняются в стрельбе в цель из пистолетов, которыми каждый из них был снабжён [на случай стычки с индейцами], но вскоре я убедился, что это были ружейные залпы... Вид бежавших и спасавшихся алеутов побудил меня... поду-мать о собственном спасении. Я закричал шлюпке, которая привезла меня на берег и не успела ещё достигнуть судна, чтоб она воротилась. Но мой голос был заглушён в общей суматохе. Я махал платком, но убедившись, что это тщетно, разделся, взял часы в зубы и бросился вплавь. Одновременно судно открыло по туземцам огонь и отправило в направ-лении лагеря баркас... Когда мне удалось взойти на баркас, из семи его гребцов четверо были ранены... Судно между тем продолжало стрелять по туземцам, которые, запрятав-шись в кустарники, не переставали стрелять из ружей. В продолжении всей ночи с судна делали по пять-шесть выстрелов в час". В результате было убито двадцать кадьякцев-мужчин и три женщины, несколько партовщиков пропало без вести - вероятно, были захвачены в плен. По словам Наккана, "число убитых составило почти всю их партию". Промысловикам пришлось "возвратить-ся назад без всякой пользы". После возвращения, компанейское начальство хотело пре-доставить де Рокфейлю новую артель кадьякцев - "к величайшей их горести... совер-шенно против желания и воли их". Однако, тут воспротивились сами французы, наотрез отказавшись возвращаться к столь небезопасному месту, и поход пришлось отменить. В том же 1818 г. "в Фридрих-зунде и окрестностях", то есть в весьма опасном рай-оне куана Кэйк-Кую, промышляла партия Д.Ф. Ерёмина в 100 байдарок. Хотя её действия прикрывали Е.К. Юнг на "Финляндии" и Лихачёв на "Платове", правление колоний сочло необходимым выслать для поддержки партовщиков ещё и судно "Открытие" под коман-дованием лейтенанта Я.А. Подушкина. Оно направлялось в Проливы "по причине раздора с колошами". Согласно распоряжению Л.А. Гагемейстера, "судам, кои на сей предмет вооружены и снабжены пушками, орудием, порохом и проч.", должно было "следовать по возможности повсюду за байдарками. "Платову" быть и при самом промысле с партиею, наипаче наблюдать и охранять их должно во время отдохновения, дабы вразплох дикие не учинили бы нападения. Во время ночлега иметь караул из алеут поочередно, но по свой-ству их надежды большой на их иметь нельзя. Учредить во время ночи из судовых служи-телей объезды, словом сказать, обезпечить партовщиков, сколько можно, чтоб им, отды-хая, можно бы для работы собраться с новыми силами : За алеутами иметь строгий при-смотр, подтверждая им, чтоб не разлучались бы от партии во время ночлега или отдохно-вения, также чтоб нападением на колош, естьли случится встретиться с ними, не дать по-вода к отмщению".
Кроме того, по прибытии Подушкин должен был передать Юнгу и Ерёмину указа-ние: "Взять все возможные предосторожности против нападений и удерживать тойона Та-ихту под видом любезного обращения под надзором, чтобы он не бежал, а тем паче чтобы не вошёл в сношения с другими колошами во вред нашим людям". Лагерь на ночь реко-мендовалось обносить рогатками. Упомянутый Таихту, вероятно, содержался русскими в аманатах и использовался в качестве толмача-посредника при переговорах с тлинкитами. Лишь наличие у Ерёмина столь ценных заложников, а также мощное прикрытие со сторо-ны компанейских судов удержало тлинкитов (и в первую очередь кековцев) от нападения на партию. Подобная тактика использовалась компанейскими промышленными и позднее. В 1819 г. промысел в проливе Кросс вела партия в восемьдесят байдарок под нача-лом Т.Н. Тараканова. Её прикрывали "Финляндия" (капитан Е. Юнг) и "Баранов" (капи-тан П.С. Туманин). В 1820 г. в проливе Чатам промышляло восемьдесят байдарок Д.Ф.Ерёмина под защитой куттера "Баранов" под началом П.С. Туманина и шхуны "Фортуна". В 1821 г. в Проливы также было выслано сто байдарок во главе с Д.Ф.Ерёминым в сопровождении "Фортуны" и "Чирикова". Однако, несмотря на присутствие хорошо воо-ружённых судов, партии эти "везде и всегда находили от колош сильное препятствие". Тлинкиты упорно отстаивали неприкосновенность своих охотничьих угодий. Даже многочисленные и хорошо вооружённые партии были не в состоянии вести промысел. Показателен пример сезона 1821 г. Главный правитель М.И. Муравьёв описы-вал события следующим образом: "Колоши всюду преследовали нашу партию, и хотя не делали никакого нападения, но во время промыслу безпрестанно палили: не по людям, которых боялись, но по зверю. Их было много, все очень хорошо вооружены, и решительно сказали, что они никак не отойдут от наших партовщиков и что хотя они не тронут наших людей, но не позволят промышлять нам. Ныне оне точно так же гоняют зверя на ботах, как наши в байдарках, только вместо стрелки служит пуля. Что тут должно было делать? Отогнать силою, но сие неминуемо произвело бы большое кровопролитие. И капитаны не решились, да и алеуты трусили : видя, что толку вовсе нету, и опасаясь, чтоб алеуты не завели с колошами ка-кой-либо ссоры, капитаны решились оставить Чатам-стрейт и пришли в Ситку". Тлинкиты, распугивая каланов стрельбой, избрали тем самым ловкую тактику, по-зволявшую защищать свои промысловые угодья, формально не открывая враждебных действий против русских. В результате, именно эта тактика, подрывавшая экономический фундамент существования Компании, и оказалась наиболее эффективной. Противостоя-ние в Проливах привело, в конечном итоге, к вытеснению из них компанейских партий. В 1818 г. РАК вынуждена была пойти на официальное примирение с ситкинскими кагванта-нами по индейским обычаям вплоть до взаимного обмена заложниками.
Тем временем, промысел калана постепенно сокращался, как из-за истребления животных, так и по причине противодействия тлинкитов. Компания не могла более суще-ствовать только за счёт добычи морского зверя. Новые обстоятельства требовали присту-пить к более всестороннему освоению края, больше внимания уделяя торговым связям с аборигенами. Становятся ненужными большие промысловые партии, а значит отпадает и необходимость в создании укреплённых опорных пунктов. Потому продвижение РАК на юг и вглубь страны тлинкитов практически прекращается. Единственным новым русским поселением на их территории становится редут Святого Дионисия в дружественном куане Стахин - скорее торговая фактория, чем база промышленников. На смену промыслу мало-помалу приходит торговля и, как следствие, исчезает большинство причин, вызывавших вооружённые конфликты. Взаимная враждебность по-степенно угасает, причём ни одна из сторон не может с полным на то правом причислить себя к победителям. Тлинкиты так и не достигли своей главной цели - изгнания русских со своих земель. Но и РАК не добилась своего - ей не удалось сломить сопротивление тлинкитов и поставить их в полную зависимость, как то случилось с населением Кадьяка и Алеутских островов. Война, в которой не одержала верх ни одна из сторон, закончилась взаимоприем-лемым, если не взаимовыгодным, компромиссом. Российско-Американская Компания всё же сумела закрепиться на юго-восточном побережье Аляски, получая прибыль, как от торговли, так и от эксплуатации природных ресурсов края. Тлинкиты же, извлекая выгоду из торговли с русскими, сумели отстоять и свои основные охотничьи угодья, и политиче-скую независимость. Кроме того, ловко играя на противоречиях между русскими, англи-чанами и американцами и пользуясь преимуществами буферного положения, они распро-странили своё влияние на ряд племён материковой Аляски. Помимо этого, им отчасти да-же удалось достичь желаемой цели - к 1821 г. русские промысловые партии были прак-тически вытеснены из Проливов, полностью вернувшихся под контроль тлинкитских кла-нов. В том же 1821 г. главный правитель М.И. Муравьёв позволил тлинкитам вернуться на место их родового поселения у стен Ново-Архангельска. Помимо стремления улучшить отношения с индейцами, он рассчитывал ещё и на то, "что имея под своими пушками жён и детей их и всё имущество, гораздо легче будет содержать их в узде и узнавать все их за-мыслы".
Война, вспыхнувшая в результате столкновения двух различных экономических, политических и культурных укладов медленно сошла на нет. Жаркие схватки в Проливах сменились глухим противостоянием, затянувшимся на десятилетия. Однако конфликтов, сравнимых по размаху с событиями 1802-1818 гг., более не возникало, несмотря на всю сложность и противоречивость дальнейших русско-тлинкитских взаимоотношений. Несо-мненно, что обе стороны сделали надлежащие выводы из произошедшего и впредь стара-лись в отношениях между собой придерживаться определённых правил. Но взаимная на-стороженность в этих отношениях оставалась неизбежной составляющей всей последую-щей истории Русской Америки.
ПОЗДНЕЙШИЕ СТОЛКНОВЕНИЯ С ТЛИНКИТАМИ
По словам К.Т. Хлебникова, "колоши после поражения их... остались всегдашними для нас врагами. Меры кротости, снисхождения и одолжения, ныне со стороны колони-ального начальства в обращении с ними употребляемые, воздерживают их от явной враж-ды; но сердце их, наполненное мщением, жаждет открыть только удобный к тому случай. Доныне отличные из них, пресыщаясь угощениями, твердят, что не намерены делать зла; но при первом каком-либо неудовольствии или ссоре... хватаются за ружья и кинжалы... они столь умны, что никогда не начинают открыто действия; хотя несколько раз случа-лось, что при малейших случаях, вооружась, скрывались за корни дерев и кусты [вокруг крепости] и ожидали последствий... Злейшие из них каждогодно занимаются планами о нападении на крепость... Они твердят, что мы заняли места, где жили их предки, лишили их выгод от промысла зверей, пользуемся в лучших местах рыбной ловлей". Примером подобных конфликтов может служить случай, описанный Иннокентием Вениаминовым: "В Ситхе в 1824 г. ...по одному случаю произошла размолвка между рус-скими и колошами, которая столь была немаловажна, что все русские стояли под ружьём и... фрегат "Крейсер" был готов открыть неприятельские действия против колош по пер-вому сигналу из крепости; а колоши ещё ранее взялись за ружья и засели за пнями и коло-дами, некоторые расположились даже под самыми пушками крепостной будки и тем заня-ли дорогу к одному дому за крепостию, подле коего обыкновенно бывали переговоры и торговля. И тогда некто г.Носов (прикащик Компании) пошёл по этой дороге для перего-воров с колошенскими тоэнами, один, вооружённый только саблею; то один храбрый ко-лоша, стоявший на самой дороге, тотчас прицелился в него. Но г.Носов, не обращая на не-го внимания, шёл прямо и подошед к прицеливавшемуся колоше, дал ему такую оплеуху, что тот и с ружьём полетел в грязь, а г.Носов продолжал свой путь не оглядываясь. И ко-лоша, как ни было это ему досадно и обидно, тем более, что товарищи его начали над ним смеяться, но не смел предпринимать ничего противу своего врага и обидчика". Старая вражда хоть медленно, но уходила в прошлое. Однако, при всём том, в Но-во-Архангельске никогда не забывали тщательно выставлять караулы и, из предосторож-ности, отбирать ружья у приезжих тлинкитов. Число гостящих в крепости индейцев, а особенно тойонов, строго учитывалось каждый день обходным караулов. "В крепости и по судам, - отмечал К.Т. Хлебников, - пушки всегда заряжены картечью и осматрива-ются каждонедельно. Люди, отправляемые в лес и в Озёрский редут, обыкновенно ездят с заряженными ружьями... всякий знает, что мы имеем таких неприятелей, которые всякую минуту смотрят, нет ли у нас какой оплошности, и буде случится, тогда можем погибнуть все". Стычки с тлинкитами, то и дело вспыхивавшие на протяжении все истории сущест-вования Русской Америки, вполне подтверждают эти слова. Наиболее серьёзное обострение русско-тлинкитских отношений приходится на первую половину 1850-х гг. В это время правление колоний во главе с Н.Я. Розенбергом допустило ряд важных просчётов в своей "индейской политике". Сократилась торговля с тлинкитами, их стали реже нанимать на компанейские работы, а зимой 1850/51 г. в ответ на случайные ссоры между индейцами на русскими, Розенберг пригрозил вообще прекра-тить торговлю. Возмущённые тлинкиты уже утром следующего дня предприняла пра-вильно организованное нападение на Ново-Архангельск. Явившись с заранее заготовлен-ными лестницами, индейские воины ринулись на штурм артиллерийское башни - "Ко-лошенской батареи", - выдвинув одновременно отряд против крепостной стены. Личное вмешательство Н.Я. Розенберга с трудом предотвратило крупное кровопролитие.
Но вслед за этим был допущен ещё один просчёт - для усиления обороны Ново-Архангельска в его порт был отозван вооружённый пароход "Николай I", который обычно вёл торговлю с индейцами в проливах архипелага Александра. Расценив это, как враждеб-ный ход русских, тлинкиты начали совершать нападения на рыбаков и даже устраивали грабительские вылазки против компанейских складов в самом Ново-Архангельске. В на-чале февраля 1852 г. от крещёных тлинкитов стало известно о новых планах по захвату столицы Русской Америки. Нападение удалось предотвратить путём усилением бдитель-ности. В марте 1852 г. с попустительства Розенберга в "колошенском селении" разыгра-лась кровавая трагедия - ситкинские тлинкиты во главе с крещёным тойоном Алексан-дром Якваном предательски перебили приехавших к ним для заключения мира тлинкитов куана Стахин. Стахинцы винили русских в пособничестве своим врагам и это привело к нескольким вооружённым столкновениям. Крупнейшим из них стало нападение 14 июня 1852 г. стахинского военного отряда на компанейский посёлок у Горячих Ключей в 20 верстах от Ново-Архангельска. Отдельные столкновения и даже убийства продолжались и после того, как незадач-ливого Н.Я. Розенберга сменили на посту главного правителя А.И. Рудакова, а затем и С.В. Воеводский. Желая предотвратить ссоры между тлинкитами и русскими, Воеводский запретил индейцам свободный вход в Ново-Архангельск для торговли. В ответ индейцы отказались поставлять русским дрова и продовольствие. Гарнизон крепости в это время получил подкрепление - вместе с Воеводским весной 1854 г. сюда прибыло 22 военных моряка, а в сентябре того же года сюда было переброшено около сотни солдат 14-го си-бирского линейного батальона. Это лишь ненадолго отсрочило открытое столкновение с тлинкитами.
10 марта 1855 г. тлинкиты напали на часового у дровяного сарая и тяжело ранили его в голову. Воеводский потребовал от индейцев изгнать виновников нападения. В ответ вооружённые тлинкиты явились под стенами Ново-Архангельска. Чтобы сдержать их бы-ло дано два холостых выстрела. Но это лишь разъярило индейцев. Они немедленно рину-лись на приступ, начали рубить палисад, атаковали порт и выслали отдельный отряд для нападения на город со стороны леса. Захватив "колошенскую церковь", индейцы превра-тили её в свой опорный пункт для обстрела Ново-Архангельска. Перестрелка продолжа-лась около двух часов. В ходе боя погибло 7 русских и 15 человек было ранено. Потери индейцев составили не менее 50 человек (среди них были также женщины и дети, попав-шие под огонь русской артиллерии). Осознав невозможность захватить город, тлинкиты пошли на мирные переговоры и выдали заложников. Несколько участников боя 11 марта были позднее награждены орденами и медаля-ми: знак отличия Военного ордена получил матрос Михаил Васильев, серебряные медали с надписью "За храбрость" вручили морякам Ивану Иванову и Григорию Ларионову, сол-дату Роману Чебукину и служащему РАК Александру Нюланду. Прапорщик Алексей Ба-ранов получил орден Св. Анны 4-й степени. Эти шесть человек стали единственными рус-скими людьми, получившими боевые награды за участие в военных действиях на Амери-канском континенте. Известие о продаже Аляски в 1867 г. вызвало среди тлинкитов возмущение. По их мнению, русские не имели никакого права продавать их землю, которой никогда не владе-ли. Тем не менее, передача колоний прошла без волнений со стороны индейцев. Одной из причин тому, несомненно, было то, что первые десять лет Аляска находилась под непо-средственным управлением Военного департамента США. Военные реагировали быстро и жёстко. В январе 1869 г. на Ситке часовым был застрелен один из тлинкитов куана Кэйк. В отместку кековцы убили двух белых торговцев. Тотчас после этого генерал-майор Джефферсон К. Дэвис выслал против куана Кэйк вооружённый пароход "Сагино". Ин-дейцы бежали из селения до его прибытия и военным оставалось только сжечь покинутые дома. В том же году солдаты из форта Врангель обстреляли селение куана Стахин, чтобы добиться выдачи индейца, обвиняемого в убийстве белого. Для американских военных это были не более чем полицейские акции, хотя тлинкиты расценивали их, как открытую вой-ну.
Ситуация значительно обострилась в 1877 г., когда армейские части были выведе-ны из Аляски для действий против индейцев-неперсе в Айдахо. На Ситке тлинкиты тотчас разрушили армейские постройки и открыто объявили о непризнании факта продажи их земель. "Русские украли эту страну у нас и, забрав отсюда большую часть пушнины, про-дали её бостонцам за много денег, - говорил вождь кагвантанов Аннахуц. - Теперь аме-риканцы раздосадованы, поняв, что русские их обманули. Они [теперь тоже] оставили эту страну и мы рады сказать, что спустя так много лет жестокой борьбы, мы вернули себе нашу страну". Ситуация становилась напряжённой и это лучше всего ощущала "русская" часть населения Ситки - в основном потомки креолов. Помня о событиях прошлого, они с не-малым беспокойством ожидали их неизбежного повторения, готовясь оказать сопротивле-ние. Когда в феврале 1877 г. поползли слухи о намерении тлинкитов вырезать белых оби-тателей Ситки, военные власти смогли быстро набрать среди "русских" две роты ополче-ния по 25 человек в каждой, в то время, как "американская" часть населения не смогла сформировать и одной роты. В 1878 г. положение обострилось ещё более. Пятеро кикса-ди, нанятые матросами на американское судно, утонули. Клан остался недоволен разме-ром выплаченного возмещения. Среди погибших были близкие родственники молодого вождя клана, носившего родовое имя Катлиан. А в январе 1879 г. ещё двое киксади оказа-лись арестованы по обвинению в убийстве американца. Разъярённый Катлиан открыто уг-рожал убить в отместку за всё пятерых американцев. Переговоры не смогли умиротворить тлинкитов и 6 февраля 1879 г. дюжина возбуждённых киксади приблизилась к частоколу. Положение спасло исконное соперничество тлинкитских кланов. Путь киксади прегради-ли кагвантаны во главе с Аннахуцем. После нескольких мелких стычек, в ходе которых один индеец был убит, а сам Аннахуц ранен, киксади отступили. Вскоре по просьбе белых жителей Ситки сюда прибыло британское военное судно "Оспрей". После этого о каком-либо продолжении сопротивления речи больше не шло. *** Спустя двести лет после сражения у крепости Шисги-Нуву, 2-3 октября 2004 г. бы-ла, наконец, проведена и официальная церемония примирения между кланом киксади и Россией (перемирие 1805 г., заключённое между Катлианом и Барановым без соблюдения всех тонкостей "индейского протокола" тлинкитами не учитывалось). В церемонии, со-гласно требованию клана киксади и благодаря сотрудничеству Службы Национальных Парков, Библиотеки Конгресса, российских историков и Культурного Центра Индейцев Юго-Востока Аляски, принимала участие проживающая в Москве И.О. Афросина - пря-мой потомок главного правителя колоний А.А. Баранова. Официальная церемония прово-дилась на поляне, рядом с тотемным столбом военного вождя киксади Катлиана, вырезан-ным и установленным в 1999 г. Под историей давней вражды была, наконец, подведена последняя черта.
http://ifrc.irk.ru/conference/zorin.htm
