"РУССКО-ТЛИНКИТСКИЕ ВОЙНЫ” А.В. Зорин
Зорин Александр Васильевич- кандидат исторических наук, главный хранитель Курского государственного областного музея археологии. На протяжении 20 лет участвует в работе археологических экспедиций. Область научных интересов: история исследования и освоения Русской Америки, военно-политическая история России XVII в. Автор более 50 научных работ.
ИНДЕЙЦЫ ТЛИНКИТЫ И ИХ СТРАНА
Продвигаясь на юг вдоль материкового побережья Аляски в поисках более богатых промысловых угодий, русские партии охотников на морского зверя постепенно прибли-жались к территории, заселённой индейцами-тлинкитами - одним из наиболее могуще-ственных и грозных племён Северо-Западного побережья Северной Америки. Русские на-зывали их колошами (колюжами). Имя это происходит от обычая тлинкитских женщин вставлять в разрез на нижней губе деревянную плашку - калужку, отчего губа вытягива-лась и отвисала. "Злее самых хищных зверей", "народ убийственный и злой", "кровожаж-дущие варвары" - в таких выражениях отзывались о тлинкитах русские первопроходцы. И на то у них были свои причины.
К концу XVIII в. тлинкиты занимали побережье юго-восточной Аляски от залива Портленд-Канал на юге до залива Якутат на севере, а также прилегающие острова архипе-лага Александра. Скалистые материковые берега этих мест изрезаны бесчисленными глу-бокими фьордами и заливами, высокие горы с вечными снегами и ледниками отделяли страну тлинкитов от внутриматериковых районов, где обитали атапаски, а дремучие, в ос-новном хвойные леса покрывали, словно косматой шапкой, многочисленные гористые острова. Страна тлинкитов делилась на территориальные подразделения - куаны (Ситка, Якутат, Хуна, Хуцнуву, Акой, Стикин, Чилкат и др.). В каждом из них могло быть не-сколько крупных зимних деревень, где проживали представители различных родов (кла-нов), принадлежавших к двум большим фратриям племени - Волка/Орла и Ворона. Эти кланы - киксади, кагвантан, дешитан, тлукнахади, текуеди, нанъяайи и т.д. - нередко враждовали между собой. Именно родовые, клановые связи и были наиболее значимыми и прочными в тлинкитском обществе. Численность тлинкитов к началу XIX в. составляла, вероятно, более 10 000 человек.
Селения тлинкитов включали в себя от четырёх-пяти до двадцати пяти больших дощатых домов, стоящих чередой вдоль берега моря или реки фасадами к воде. Дома име-ли каждый своё имя (Дом Касатки, Дом Звезды, Дом Костей Ворона и пр.), которое зави-село от родового тотема, местоположения, размеров. При постройке или перестройке дома приносились человеческие жертвы - под его опорными столбами закапывались тела уби-тых рабов. Фасады и внутренние перегородки украшались резьбой, перед входом иногда ставились тотемные столбы.
Достаточно далеко, как и у многих других племён Северо-Западного Побережья, зашло у тлинкитов социальное расслоение общества. В каждом куане имелись свои люди высокого ранга, анъяди, простолюдины - тлинкит или канаш-киде, и рабы. Власть вож-дей, однако, была невелика. Важным фактором для определения статуса человека служи-ли благородство происхождения и богатство, которое раздавалось на устраиваемых им потлачах - церемониальных пиршествах с раздачей подарков. Несмотря на свою воин-ственность, отмечаемую всеми ранними путешественниками и исследователями, тлинки-ты вовсе не были примитивными дикарями-грабителями. То был народ не только воинов, но и охотников, рыбаков, ремесленников, торговцев. Куаны, населённые соперничающи-ми кланами, соединялись между собой прочными торговыми связями. Главную же роль в жизни тлинкитов играл морской промысел. Вся их жизнь, как и жизнь прочих прибреж-ных племён, была тесно связана с морем и полностью зависела от него.
ВОЙНА И МИР НА СЕВЕРО-ЗАПАДНОМ ПОБЕРЕЖЬЕ
Каждый мужчина-тлинкит постоянно готовился к войне и подготовка эта велась с самого раннего детства. Уже с трёхлетнего возраста тела мальчиков закалялись ежеднев-ными купаниями в холодной воде, а периодические порки приучали их терпеливо перено-сить боль. Труды практически всех исследователей, записки путешественников и собст-венные родовые предания тлинкитов свидетельствуют о том, что война занимала в их жизни одно из важнейших мест. Однако при этом война всегда оставалась частным делом того или иного клана, куана или, в крайнем случае, коалиции нескольких из них.
Война обычно вырастала на почве кровной мести, а вызывал её ряд причин: убий-ство (зачастую на почве ревности), за которое не было уплачено достойной виры; оскорб-ление и ранение в ссоре; вторжение в чужие охотничьи угодья и спор из-за добычи; похо-ды предпринимались также с целью грабежа и захвата рабов (в основном на юг) или для защиты своих торговых интересов. Межклановые войны могли быть остановлены лишь при достижении равновесия потерь или же путём уплаты выкупа за ещё неотмщённых по-гибших. Жизнь вождя равнялась нескольким жизням людей иного общественного поло-жения.Самым распространённым среди тлинкитов оружием и неотъемлемой принадлеж-ностью каждого мужчины был кинжал. Он постоянно носился в ножнах из жёсткой кожи, которые вешались на шею на широком ремне. К оружию ближнего боя относились также копья и палицы. Палицы, изготовлявшиеся из дерева, камня, кости и даже металла, при-менялись тлинкитами сравнительно редко. Копья использовались равно и на войне, и на охоте (особенно медвежьей). Они не метались, но вонзались в противника в рукопашной схватке.
Подобно копью, лук также использовался и на войне, и на охоте, но на войне го-раздо реже. Это объясняется отчасти тем, что тлинкиты обычно нападали на противника на рассвете, когда эффективность стрельбы из лука была минимальной. К тому же тлин-китские воины предпочитали рукопашную схватку, в которой не было места для лука и стрел. Известны, однако, факты применения этого оружия во время "морских битв" на ка-ноэ, когда для защиты от стрел был разработан целый ряд специальных манёвров. При стрельбе лук держался горизонтально - также, возможно, чтобы удобнее было целиться с борта каноэ. Позднее, однако, лук был быстро вытеснен широким распространением огне-стрельного оружия, которое закупалось у европейских и американских морских торгов-цев. Известны даже случаи использования тлинкитами пушек. Тело тлинкитского воина было надёжно защищено против всех видов известного ему оружия. Шлем вырезался из древесного узла или корня, изображая собой лицо чело-века или морду животного, раскрашивался или покрывался шкурой, украшался инкруста-цией из меди и раковин, пучками человеческих волос. Шлем одевался на голову поверх меховой шапки и крепился под подбородком кожаными ремешками. Шею и лицо до уров-ня глаз покрывал воротник-забрало, который поддерживался на месте петлёй или продол-говатой деревянной пуговицей, зажатой в зубах воина.
Подобно копью, лук также использовался и на войне, и на охоте, но на войне го-раздо реже. Это объясняется отчасти тем, что тлинкиты обычно нападали на противника на рассвете, когда эффективность стрельбы из лука была минимальной. К тому же тлин-китские воины предпочитали рукопашную схватку, в которой не было места для лука и стрел. Известны, однако, факты применения этого оружия во время "морских битв" на ка-ноэ, когда для защиты от стрел был разработан целый ряд специальных манёвров. При стрельбе лук держался горизонтально - также, возможно, чтобы удобнее было целиться с борта каноэ. Позднее, однако, лук был быстро вытеснен широким распространением огне-стрельного оружия, которое закупалось у европейских и американских морских торгов-цев. Известны даже случаи использования тлинкитами пушек. Тело тлинкитского воина было надёжно защищено против всех видов известного ему оружия. Шлем вырезался из древесного узла или корня, изображая собой лицо чело-века или морду животного, раскрашивался или покрывался шкурой, украшался инкруста-цией из меди и раковин, пучками человеческих волос. Шлем одевался на голову поверх меховой шапки и крепился под подбородком кожаными ремешками. Шею и лицо до уров-ня глаз покрывал воротник-забрало, который поддерживался на месте петлёй или продол-говатой деревянной пуговицей, зажатой в зубах воина.
Кираса имела несколько разновидностей. Она изготовлялась из дощечек или ком-бинации дощечек и палочек, которые скреплялись вместе и оплетались тонко скрученны-ми нитями сухожилий. Отдельные части доспехов скреплялись кожаными связками. Руки от запястий до локтевого сгиба защищали наборные деревянные наручи. Такие же доща-тые наголенники прикрывали ноги от колен до подъёма ступни. Деревянные доспехи могли носиться в сочетании с кожаными. Кожаные рубахи-безрукавки достигали бедра, а иногда спускались и ниже колен. Они состояли из одного или нескольких слоёв шкур морского льва, лося или карибу. Многослойными бывали и боевые плащи. Подобные доспехи изготовлялись из сложенной вдвое шкуры, в которой сбоку прорезали отверстие для левой руки, а верхние края скрепляли, оставляя отверстие для головы. Защищённая левая сторона подставлялась врагу в бою, особенно во время по-единка на ножах. Внешняя поверхность расписывалась тотемными символами. Кинжалы, палицы, а также боевые шлемы и ружья, подобно домам и каноэ, получали особые назва-ния (например, кинжал Касатка, шлем Шапка Ворона и пр.).
Для сравнения следует отметить, что подчинённые РАК эскимосы и алеуты, со-ставлявшие большую часть промысловых партий и боевых ополчений Компании, в основ-ном применяли в бою то же оружие, что и на промысле. По наблюдениям Ю.Ф.Лисянского, "кадьякское оружие состоит в длинных пиках, гарпунах и стрелках, ко-торыми промышляются морские звери : Когда жители вели войну между собою, то воо-ружались большими луками ... и стрелами с аспидными или медными носками ... Здешние стрелки бросаются с узких дощечек (правою или левою рукою), которые держать должно указательным пальцем с одной стороны, а тремя меньшими с другой, для чего вырезаются ямки. Они кладутся перяным концом в небольшой желобок, вырезанный посреди вышеоз-наченной дощечки, и бросаются прямо с плеча". Огнестрельное оружие туземным союз-никам РАК доверялось лишь в исключительных случаях. Вооружение самих русских промышленных также отнюдь не превосходило тлин-китских арсеналов ни численно, ни качественно. В 1803 г. укрепления РАК были снабже-ны медными единорогами (чугунных пушек, как отмечает К.Т. Хлебников, "было весьма немного"), а на вооружении артелей и гарнизонов находилось в общей сложности до 1 500 "ружей, винтовок и штуцеров". Относительно сравнительного достоинства огнестрельно-го оружия тлинкитов и русских, красноречиво свидетельствуют слова Н.П. Резанова, ко-торый в 1805 г. писал о колошах: "У них ружья английские, а у нас охотские, которые по привозе отдаются прямо в магазины в приращение капитала Компании и никогда никуда за негодностию их не употребляются".
Поскольку снабжение колоний оружием осуществлялось нерегулярно и без опре-делённой программы, то вооружение служащих Компании было зачастую весьма пёст-рым. К судну В.М. Головнина в 1810 г. подъехали промышленные "вооружённые сабля-ми, пистолетами и ружьями"; начальник якутатской крепости подарил индейскому вождю шпагу-трость, сохранившуюся до настоящего времени; после первого столкновения с об-лачёнными в доспехи тлинкитами, А.А. Баранов потребовал присылки ему кольчуг и пан-цирей. Подобные предосторожности были отнюдь не лишними, поскольку из-за отсутст-вия в колониях какой-либо квалифицированной медицинской помощи любая серьёзная рана могла оказаться смертельной. "Лечимся мы здесь, как Бог послал, - говорил А.А. Баранов в беседе с В.М. Головниным, - а кто получит опасную рану, или такую, которая требует операции, тот должен умереть". В особенно невыгодном положении оказывались промышленные при рукопашных схватках, которые были в такой чести у тлинкитов. Подобный паритет в вооружении (а то и перевес в нём на сторону тлинкитов) явля-ется одной из главных особенностей русской колонизации Северо-Западного Побережья. Это, в сочетании с малочисленностью собственно русских - служащих РАК, во многом объясняет тот факт, что обычно инициатива в военных действиях находилась в руках ин-дейцев. За весь период вооружённых столкновений Компания предприняла лишь одно на-ступательное действие - знаменитый поход Баранова на Ситку в 1804 г., для осуществ-ления которого пришлось напрячь все силы и даже использовать помощь извне (прибытие "Невы" под командованием Ю.Ф. Лисянского). В большинстве случаев русские предпо-читали действовать путём дипломатии и на этом поприще приказчики и комиссионеры РАК стали настоящими мастерами.
Вопросы войны и мира у тлинкитов решались советом мужчин клана. Помимо то-го, предводитель похода (обычно клановый вождь, его брат или племянник) совещался с шаманом, который провидел планы противника и боролся с враждебными духами. Со-гласно общепринятым правилам, нападение на врага происходило спустя несколько меся-цев после формального объявления войны. За это время противники успевали пригото-виться к враждебным действиям - запастись продовольствием и выстроить себе крепость (ну). Вместо того, чтобы штурмовать крепости, тлинкиты предпочитали брать их измором или хитростью. Открытый приступ, как правило, приводил к поражению осаждающих. Как правило, военные походы совершались по морю. Архимандрит Анатолий пи-сал, что тлинкиты, "отличаясь храбростью и неустрашимостью... предпринимали нередко походы морем... подобно викингам, на огромные расстояния, причём в одни сутки, при благоприятной погоде, проезжали по 150 и 200 миль, то есть около 300 вёрст". Размеры флотилий могли достигать нескольких десятков батов - этим якутским словом русские по привычке называли боевые каноэ тлинкитов (яку). Иногда столкновения вражддующих сторон происходили на море, как то случилось в битве хуцновцев и стикинцев у совре-менного о.Врангель (Стикин-куан). В таких случаях особое значение приобретали море-ходные качества батов, умелое управление ими, опытность кормчих и слаженность дейст-вий команды.
Скрытно подплыв к враждебному селению, воины высаживались на берег, облача-лись в доспехи и раскрашивали лица чёрной краской - "в цвет смерти". На рассвете они нападали на селение, убивая мужчин и захватывая в плен женщин и детей. Захваченное селение грабилось, а дома сжигались. Особо ценной добычей считались родовые реликвии и оружие с тотемными именами. После убийства противника победитель мог присвоить себе его церемониальное имя, знаки для раскраски лица и другие личные прерогативы убитого. Убитые враги обезглавливались и скальпировались. Отрезанные головы складыва-лись под лавку на корме каноэ, а при возвращении домой поднимались на шестах на носу. Тогда же с черепов снимались скальпы, которые развешивались по бортам каноэ, а по прибытии в селение вешались на балках снаружи дома. Женщин и детей тлинкиты нико-гда не скальпировали. Пленников обращали в рабство, но могли освободить за выкуп. Иногда их подвергали жестоким пыткам и умерщвляли. Пребывание в неволе считалось позорным, особенно для благородных анъяди, и после освобождения им следовало пройти через очистительные ритуалы. Подобные же обряды в бане-потельне совершали и вер-нувшиеся из похода воины. Заключение мира сопровождалось взаимным обменом заложниками. Число их обычно бывало два, четыре или восемь, а назывались они оленями (quwaka'n), "так как олень - кроткое животное и представляет собою мир". То были люди знатные и счита-лось честью войти в их число. Прибывшим в конце XVIII столетия в страну тлинкитов русским промышленным поневоле пришлось постигать сложные обычаи войны и мира аборигенов и в полной мере считаться с ними.
ПЕРВЫЕ ВСТРЕЧИ И СТОЛКНОВЕНИЯ
Первая встреча русских мореплавателей с тлинкитами относится к июлю 1741 г., когда 15 моряков с пакетбота "Св. Павел" пропали без вести в районе бухты Таканис на о.Якоби. Судьба пропавших моряков так и осталась неясной, как и точное место происше-ствия. Выдвигалось предположение о гибели их от рук индейцев. Однако наиболее рас-пространенной является версия о гибели обеих шлюпок Чирикова в прибрежных бурунах, как то произошло в заливе Льтуа со шлюпками экспедиции Лаперуза в 1786 г. По другим версиям пропавшие были перебиты индейцами или же уцелели и поселились среди них. Следующая встреча состоялась в июне 1788 г., когда шелиховский галиот "Три Святителя" под командованием штурманов Г.Г. Измайлова и Д.И. Бочарова вошёл в Яку-татский залив. Встреча эта прошла вполне мирно. Результаты этого плавания, поданные в преувеличенном виде, дали Г.И. Шелихову возможность выставить в выгодном свете свою деятельность перед государственными чиновниками, чтобы добиться для своей ком-пании новых государственных субсидий и привилегий. По мере продвижения русских промысловых партий к югу, тлинкиты принимали их всё более и более неприветливо. Кроме того, что партовщики опустошали их традици-онные охотничьи угодья, индейцев раздражало и то, что в состав этих партий входили не только кадьякцы и алеуты, но и их традиционные враги - эскимосы-чугачи. Сами же тлинкиты в тот период весьма активно расширяли на севере собственную сферу влияния, включив уже в неё, например, индейцев-эяков.
Всем этим и объясняется тот факт, что если первые встречи с русскими мореплава-телями, посещавшими их земли с исследовательскими и торговыми целями, проходили у тлинкитов мирно, то открытие на их территории активного промысла и строительство опорных баз Компании быстро привело к вооружённым столкновениям. Первое из них, впрочем, не было связано с этими причинами. Оно явилось, скорее, не осознанным актом сопротивления, а произошло в результате случайной встречи русской экспедиции с одним из тлинкитских военных отрядов. В ночь на 21 июня 1792 г. воины Якутат-куана, вышедшие в набег против чугачей, атаковали встретившийся им на пути лагерь партии А.А. Баранова на о.Нучек (Хинчин-брук). Индейцы подобрались к спящему лагерю в излюбленное ими для нападений время: "в самую глубокую ночь пред зорёю". Хотя в карауле и стояли пять человек, но "за мрач-ностию ночи" тлинкитов заметили только когда те были уже в десяти шагах. Со всех сто-рон ворвались индейцы в лагерь, пронзая копьями палатки и выбегающих оттуда полу-сонных людей. Шагнув из ночного мрака в своих диковинных доспехах, они казались рус-ским "подлинно... страшнее самых адских чертей". Ружейная стрельба не могла сдержать их натиска, "ибо одеты они были в три и четыре ряда деревянными и плетёнными куяками и сверху ещё прикрывались лосиными претолстыми плащами, а на головах [имели] со изображением лиц разных чудовищ претолстыя шишаки, коих никакие ни пули, ни карте-чи наши не пробивали". Русские стали было метить по головам, но и тут пули были бес-сильны против этих страшных неприятелей.
Положение Баранова было тем более опасным, что больше половины из его людей было новичками, которым не приходилось ещё попадать в подобные переделки. Тлинкиты же, "наблюдая совершенный порядок в движениях по голосу одного повелевающего стройно к нам приближались, а часть только отделённая бегала туда и сюда, причиняя вред нам и иноверцам". Баранов выбежал со сна в одной рубахе, которая тотчас оказалась проколота индейским копьём. Чугачи и кадьякцы, видя, что их оружие бессильно против доспехов тлинкитов, в панике бросились к байдарам и поспешно отвалили от берега, а те из них, кто остался на берегу, "теснясь в нашем стане отнимали действие рук". Даже три залпа из однофунтовой пушки не могли опрокинуть рвущихся вперёд тлинкитов: "Два часа они стояли и мы огонь по них производили до самого разсвета". За-тем они отошли, унося своих раненых. Баранов подсчитал потери. Из русских погибло двое, кадьякцев же пало 9 человек и ещё 15 было ранено. Тлинкиты, отступая, оставили на поле боя тела 12 своих воинов. Встревоженный Баранов поспешил с возвращением на Кадьяк, опасаясь внезапного вторжения тлинкитов в Кенайский залив. Тотчас после такой встречи Александр Андреевич срочно затребовал у Правления Компании присылки оружия: "колчуг или пансырей сколко можно более... и ружья со штыками весма нужны в опасных случаях, сколко нибудь гранат и поболше пушки". С тех пор до самого конца своего пребывания в Америке Баранов не расставался с кольчугой, носимой им под верхней одеждой. Не прошла эта стычка даром и для тлинкитов. Вероят-но, именно это сражение побудило тлинкитов, и в первую очередь северян, более активно запасать огнестрельное оружие.
НАРАСТАНИЕ ВРАЖДЕБНОСТИ
В период 1794-1799 гг. русские промысловые партии всё глубже проникали в страну тлинкитов, основывая там опорные базы и ведя хищнический промысел калана. В 1794 г. на юг были отправлены Егор Пуртов и Демид Куликалов во главе партии, в состав которой входили 10 русских и более 900 кадьякцев и чугачей. Встречи и перего-воры с тлинкитами Якутат-куана завершились вывозом на Кадьяк двенадцати аманатов, как мужчин, так и женщин. Там они были крещены священниками из только что прибыв-шей в колонии православной миссии. Они стали, формально, пожалуй, первыми христиа-нами среди тлинкитов. В 1795 г. А.А. Баранов на борту судна "Ольга" посетил Якутат и Ситку. В июле 1796 г. в Якутате было основано первое русское поселение в землях тлин-китов - крепость Якутат и селение Новороссийск (Славороссия). В 1797-1798 гг. пар-товщики уже промышляли в Хуцновском проливе (пр.Чатам), разделявшем соперничаю-щие куаны Ситка и Хуцнуву. Из каждого похода на Кадьяк доставлялось до 2 000 бобров. Однако осенняя непогода губила байдарки на обратном пути к Якутату. Зимовать же в местах промысла мешали "не совсем приязненные колоши". Требовалось создание новой постоянной базы в южных районах, необходимость чего подкреплялась и политической целью: "не допустить англичан и американцев к произведению торговли с дикими, кои доставляют и огнестрельные орудия, и не допускать их поселиться на местах, обысканных российскими мореплавателями".
В итоге А.А. Баранов, по его собственному выражению, решил "во что бы то ни стало" основать русское заселение на Ситке. В апреле 1799 года с Кадьяка им была от-правлена партия алеутских охотников в 550 байдарок, а вслед ей и три судна - "Екатери-на", "Орёл" и "Ольга". Начало экспедиции было неудачным: 2 мая у мыса Саклинг разы-гралась буря. Затонуло 30 байдарок и 60 человек, а выброшенные на берег подверглись нападению индейцев-эяков во главе с Якегуа и южных чугачей под предводительством Иркука. Эскимосское предание рассказывает, как Якегуа и Иркук "взяли свои копья и убивали всех охотников на морских выдр, кого выносило на берег". Обессилевшие в борьбе с холодными волнами, люди вряд ли были в силах сопротивляться. В итоге было убито и, частью, пленено от 26 до 30 человек. Но, несмотря на все преграды, 7 июля 1799 г. "Ольга" вошла в Ситкинский залив, а за ней последовали и другие суда экспедиции. Положение Ситка-куана в этот период было непростым: наиболее влиятельный и могущественный ситкинский клан киксади вёл войну с не менее сильным кланом дешитан из Хуцнуву-куана (о.Адмиралти). Видя в русских потенциальных союзников, вожди кик-сади дали согласие на основание поселения. 15 июля русские уже начали валить лес и обустраиваться на новом месте. Заложенное поселение было названо крепостью Св. Архи-стратига Михаила.
Зима 1799-1800 гг. была тревожным временем и для русских и для тлинкитов. Что-бы наладить добрые взаимоотношения с аборигенами, русские, отчасти, применялись к их же обычаям, устраивая званые пиршества с раздачей подарков, что должно было ассоции-роваться у тлинкитов с традиционными потлачами. Тем временем пришёл конец вражде киксади и дешитанов. Кланы примирились и слишком тесная связь с русскими становится теперь для ситкинцев чересчур обременительной. И киксади, и русские почувствовали это весьма скоро. Тлинкиты из других куанов, во множестве посещавшие Ситку после пре-кращения там военных действий, насмехались над её жителями и "хвалились свободою своей". Крупнейшая размолвка произошла на Пасху, однако, благодаря решительным действиям А.А. Баранова, кровопролития удалось избежать. Однако, 22 апреля 1800 г. А.А. Баранов отбыл на Кадьяк, оставив в новой крепости "начальствующим" В.Г. Медведникова. Это был человек храбрый, исполнительный, на-делённый организаторскими способностями. Но, будучи неплохим исполнителем и руко-водителем небольших партий и экспедиций, он не проявил себя с тем же успехом на более ответственном посту. Несмотря на то, что тлинкиты имели богатый опыт общения с европейцами, отно-шения между русскими поселенцами и аборигенами всё более обострялись, что привело, в конечном итоге, к затяжной кровавой войне. Однако, такой результат отнюдь не был всего лишь нелепой случайностью или же последствием происков коварных иностранцев, как не были эти события порождены и единственно природной кровожадностью "свирепых колошей". На тропу войны тлинкитские куаны вывели иные, более глубокие причины.
У русских и англо-американских торговцев была в здешних водах одна цель, один главный источник прибыли - пушнина, мех морских бобров (каланов). Но средства дос-тижения этой цели были различны. Русские сами добывали драгоценные меха, посылая за ними партии подневольных алеутов и основывая в районах промысла постоянные укреп-лённые поселения. Скупка шкур у индейцев играла второстепенную роль. Прямо проти-воположно поступали, в силу специфики своего положения, британские и американские (бостонские) торговцы. Они периодически приходили на своих кораблях к берегам стра-ны тлинкитов, вели активную торговлю, закупали пушнину и уходили, оставив индейцам взамен ткани, оружие, боеприпасы, спиртное. РАК же не могла предложить тлинкитам практически ничего из этих, столь цени-мых ими, товаров. Действующий среди русских запрет на торговлю огнестрельным ору-жием толкал тлинкитов к ещё более тесным связям с бостонцами. Для этой торговли, объём которой постоянно возрастал, индейцам требовалось всё больше и больше мехов. Однако Компания всей своей деятельностью мешала тлинкитам торговать с европейцами. Активный хищнический промысел калана, который вели компанейские партии, был причиной оскудения природных богатств края, лишал индейцев их основного товара в сношениях с англо-американцами. Тлинкитская враждебность к русским, разумеется, охотно подогревалась их англо-американскими конкурентами. Ежегодно около пятнадца-ти иностранных судов вывозили из владений РАК 10-15 тысяч каланов, что равнялось че-тырехлетнему русскому промыслу. Усиление русского присутствия грозило им лишением прибылей.
Не стоит, конечно, и преувеличивать степень дружбы тлинкитов с европейскими купцами, при всей их несомненной нужде друг в друге. Нередким явлением были и напа-дения индейцев на суда морских торговцев. Подобные стычки были явлением обыденным, но в любом случае неприятностей от осёдло живущих русских тлинкиты испытывали го-раздо больше, нежели их причиняли им англичане или американцы, время от времени по-являющиеся из мор-ской дали. Прибыв в страну тлинкитов с Кадьяка и Алеутских островов, русские партовщики не изменили сложившихся у них там за десятилетия привычек и выработавшегося стиля отношений с аборигенами. О промышленных РАК даже К.Т. Хлебников отзывается, как о людях, лишённых "правил чести и доброй нравственности". Под началом их состояли не только кадьякцы, но и чугачи - традиционные враги тлинкитов. Партовщики нередко грабили индейские захоронения, расхищали запасы вяленой рыбы в тлинкитских храни-лищах, иногда дело доходило даже до убийств. Так на Ситке алеутами было убито до де-сятка тлинкитов, вероятно, из влиятельного клана киксади. Лейтенант Г.И. Давыдов пи-сал, что "обхождение русских в Ситке не могло подать колюжам доброго о них мнения, ибо промышленные начали отнимать у них девок и делать им другие оскорбления. Сосед-ственные колюжи укоряли ситкинских в том, что они попущают малому числу русских властвовать над собою, и что наконец сделаются их рабами. Они советовали истребить промышленных и обещали дать нужную для того помощь".
Таким образом, хищнический промысел морского зверя, который развернула Рос-сийско-Американская компания, подрывал основу экономического благосостояния тлин-китов, лишая их главного товара в выгодной торговле с англо-американскими морскими торговцами, чьи подстрекательские действия послужили своеобразным катализатором, ускорившим развязывание назревавшего военного конфликта. Необдуманные и грубые поступки русских промышленных послужили толчком к объединению тлинкитов в борьбе за изгнание РАК со своих территорий. Борьба эта вылилась в открытую войну против рус-ских поселений и промысловых партий, которую тлинкиты вели как в составе обширных союзов, так и силами отдельных куанов и даже кланов. История военных действий на Се-веро-Западном Побережье распадается на ряд этапов, отличающихся собственной внут-ренней логикой и другими своеобразными особенностями.
КАТАСТРОФА 1802 года
На первом этапе оказавшейся затяжной войны против РАК выступает хорошо ор-ганизованный и сплочённый союз нескольких тлинкитских куанов, силы которого дейст-вуют наступательно и эффективно. В этом им немало способствуют такие важные факто-ры, как численный перевес, хорошее вооружение, полное владение инициативой. Уверен-ности тлинкитам придавала и надежда на поддержку со стороны англо-американских мор-ских торговцев. Зимой 1802 г. в Хуцнуву-куане (о.Адмиралти) состоялся великий совет вождей, на котором было принято решение о начале войны против русских. В нём принимали участие акойские тойоны Осип из текуеди и Честныга (Джиснийя) из тлукнахади, ситкинский Скаутлелт со своим племянником Катлианом, тойоны из Кэйка, Кую, Стахина, Таку, а также вожди хайда-кайгани с о. Принца Уэльского Канягит и Кустастенс и представители цимшиан, имевших тесные связи с рядом тлинкитских кланов. Тойоны Канягит и Куста-стенс главенствовали на собрании. На их острове стараниями европейских дезертиров бы-ла уже выстроена крепостца, они были превосходно вооружены и по окончании совеща-ния раздали его участникам "множество пороха, свинца и прочих снарядов, и сколько-то больших пушек".
В это же время в Хуцнуву зимовало американское судно "Глобус" под командова-нием Уильяма Каннингема. В октябре 1801 года оно подверглось нападению индейцев-хайда в маленькой бухте близ Скидегата (о-ва Королевы Шарлотты), когда погибли два матроса и капитан Бернард Мэджи. Каннингем, как старший помощник, принял на себя командование судном и привёл его на зимовку в Хуцнов. И.А. Кусков сообщал, со слов своих индейских информаторов, что именно начальник "зимовавшего на хуцновском жи-ле американского судна" заявлял тлинкитам, что американцы "больше ходить судами к ним не будут, не имея на промен довольного количества бобров, и, сказав прямо, ежели они не истребят Ново-Архангельской нашей под Ситкой крепости и партии, да и сами они колюжские обитатели через то лишаются своих выгод". Это было прямое подстрекатель-ство к нападению. Отсюда логически вытекает, что Каннингем либо участвовал в совете вождей, либо имел к нему достаточно тесное отношение, а слова его имели вес для собравшихся тойо-нов. Также необходимо отметить и то, что в июне 1802 г. "Глобус" окажется среди тех трёх иностранных судов, которые войдут в Ситкинский залив вскоре после гибели рус-ской крепости и, более того, он будет занимать среди них главенствующее положение: именно на его борту будет заседать "военный совет" трёх капитанов для обсуждения сло-жившейся ситуации. Из всех трёх кораблей только "Глобус" никогда впредь не посещал селений РАК ни на Ситке, ни на Кадьяке. Учитывая все эти обстоятельства, можно сде-лать вывод, что именно на Уильяме Каннингеме лежит та доля ответственности за гибель Михайловской крепости, которую обычно возлагают на англичанина Генри Барбера.
На
совете был разработан план военных действий. Было намечено с
наступлением весны собрать воинов в Хуцнуву и, выждав ухода с Ситки
промысловой партии, напасть на крепость. Партию же намечалось подстеречь
в Погибшем проливе "или в каком удоб-ном месте облавить со всех сторон,
разбить и потопить, а когда познают каким случаем об истреблении
крепости... заманить в Ледяной пролив". Партией должны были заняться
воины Кэйка-Кую, ненавидевшие партовщиков за убийство своего вождя и его
семьи. Акойцы Осип и Джиснийя получили задание разгромить Якутат, для
чего их особо одари-ли "порохом и снарядами".
Военные действия начались в мае 1802 г. с нападения в устье р.Алсек на
Якутат-скую промысловую партию И.А. Кускова. Партия насчитывала 900
туземных охотников и более десятка русских промышленных. Нападением
руководили акойские тойоны Павел Родионов и Джиснийя (Честныга).
19 мая партия Кускова достигла "дальнего акойского жила" в устье реки
Алцех (Алсек). Индейское селение выглядело необычайно многолюдным и
оживлённым. Опыт-ный глаз Кускова быстро обнаружил здесь не только самих
акойцев, но и чужаков из дру-гих куанов. Немало было здесь славящихся
своей воинственностью кагвантанов. Русские всегда с подозрением
относились к подобного рода сборищам и Кускова не могло не встревожить
зрелище всех этих "съехавшихся из Ледяного пролива какнауцкого,
каука-танского и с Якобиева острова разных жил и каких-то какантанов, по
разным местам оби-тающих... как и самих акойских немалочисленно".
Индейцы явно дожидались прихода партии. Промышленных встретили холодно, с
откровенной враждебностью.
Ненастная погода вынудила партию задержаться на этом месте. Собравшиеся в
Акое тлинкитские вожди воспользовались задержкой партии, явились в
палатку к Ивану Александровичу и стали "с грубыми и дерзкими
выражениями" высказывать ему своё не-довольство поступками промышленных.
Они утверждали, что тлинкиты ежегодно терпят всяческие обиды, что
партовщики грабят захоронения, совершают насилия и убийства, истребляют
морского зверя, отчего индейцы "ощущают великие недостатки в одежде и
прочих нужных для них вещах, что они получают на вымен от европейцев".
Кусков пы-тался оправдаться, успокаивал разгневанных вождей подарками и
табаком, искусно скры-вая свои досаду и огорчение, чтобы не "потерять
лицо" перед колошами. Но тойоны упорно не желали идти на примирение.
Вслед за этим начались стычки между индейцами и партовщиками. Тлинкиты
уг-нали несколько байдарок, убили мальчика-чугача, а промышленные в
ответ захватили в заложники двух знатных индейцев. Это вынудило
тлинкитов пойти на переговоры. Они обещали вернуть захваченное имущество
и Кусков освободил пленников.
