Жизнеописание Александра Баранова
Хочу достоинства я чтить,
Которые собою сами
Умели титла заслужить
Похвальными себе делами;
Кого ни знатный род, ни сан,
Ни счастие не украшали;
Но кои доблестью снискали
Себе почтенье от граждан
Державин
Глава I
Александр Андреевич Баранов, будучи купцом города Каргополя, производил торговые села свои в Москве и С.Петербурге до 1780 года; отправившись тогда в Сибирские Губерни он поселился в Иркутске и звел там стеклянный и водочный заводы; также занимался подрядами и откупами. При новом круге своиъ действий он обогатил себя многими необходимыми познаниями, и сообщил некоторые хозяйственные замечания и опыты вольному Экономическому Обществу, которое за сиё избрало его в свои Члены в 1787 году.
Г. Шелихов, возвратясь тогда из путешествия к берегам Америки, искал достойного и способного человека, для управления Колониею, которую он основал в Кадьяке. Он предлагал Баранову принять на себя таковую обязанность, однако по своим обширным торговым предприятиям сей последний не мог согласиться на его предложение.
В следующем году дела Баранов по откупам и подрядам в разных местах Иркутской Губернии приняли невыгодный оборот и навлекли ему большой убыток. Весною 1790 года он отправился в Якутск, и там нашел дела свои по питейному откупу, также в расстройстве. Кроме торговли Сибирской, он участвовал в отдаленных торговых сношениях с Чукчами; куда через Ижигинск доставлял Российские товары для промена. Комиссионер его, находившийся в Ижиге, приезжал ежегодно для отчетов и с пушными товарами в Охотск. Баранов отправился туда в намерении подкрепить расстроенные в других местах свои дела выгодами от Анадырской торговли; но приехав в Охотск получил горестное известие, что заселение в Анадырске истреблено Чкучами , прикащик и работники убиты, а товары разграблены.
Стечение столь бедственных обстоятельств заставило его наконец склониться на беспрестанно возобновляемые предложения и убеждения Шелихова, и он решился отправиться в Америку. В Каргополе осталась у него жена с детьми, коих состояние он обеспечил выдачею ежегодно значительной суммы денег.
Баранов заключил условие с Шелиховым на участие в промысле меховых товаров, в силу коего за управление колониями полагалось десять полных частей, называемых тогда Суховыми паями, и которые по разделе промыслов выдавались самими мехами.
1790 года Августа 19 дня он вышел в море на галиоте Трех Святителей, под командою штурмана Бочарова, лучшего мореплавателя в тамошних местах. Бочаров, находясь в Камчатке во время возмущения Беньевского, взят был им насильно и достиг Франции, откуда через посредство Российского Посланника отправлен в С.Петербург и по повелению ИМПЕРАТРИЦЫ возращен в Охотск. Во время странствования кругом света, он усовершенствовал свои познания в мореплавании.
По выходе из Охотского порта, вскоре замечено было, что бочки с водою имели сильную течь, а потому выдача оной была уменьшена до четырех чарок на человека в сутки. 4 сентября Баранов прошел первым Курильским проливом, и хотя располагал следовать прямо в Кадьяк, но по недостатку воды, между людьми команды, состоявшей из 52 человек, начали оказываться болезни. По сей причине он решился спуститься в Уналашку и 28 Сентября стал на якоре в бухте Кошигинской. Запасшись водою судно было готово к выходу 20 числа, но ввечеру того же дня сделался шторм, судно дрейфовало с якорей, прижало к берегу и удары об оный, предвещали все ужасы кораблекрушения. Во время бурной и мрачной ночи, сильные волны набегая одна за другою рассыпались по палубе; люки были сорваны и судно немедленно наполнилось водою. Посреди такого разрушения, ничего не оставалось более как спасать людей. Поутру с отливом моря поспешно выгружали на берег, что можно, а с приливом должны были кончить работу. Шторм не утихал, и в ночи 6 Октября, судно совершенно разбилось. Компанейского груза спасено было весьма немного, но Баранов, экипаж и пассажиры лишились всего бывшего с ними имущества.
Александр Молев был послан на Кадьяк, дабы известить о сем нещастии и просить помощи. На полуострове Аляска, в расстоянии около 100 верст не доходя Кадьяка, Аляскинцы на него напали, при чем 5 человек из сопровождавших его Лисьевских Алеут убито, а сам он после сильной перестрелки пустился в море байдарками, пристал к острову Унге и остановился на оном до прихода Баранова.
Таким образом, ожидание помощи с Кадьяка сделалось тщетным. Баранов отправил людей в разные места по острову, для стреляния тюленей и сивучей, и для сбора кореньев, коими можно бы питаться в продолжение наступившей зимы. Несчастия уравнивают состояния людей. Он сам подобно спутникам своим жил в земляной, наскоро построенной юрте и питался травами, кореньями, китовиной и раковинам. Юкола (сушеная рыба) получаемая от алеутов была для них лакомством. Только в большие праздники они роскошествовали: варили из ржаной муки жидкую похлебку, называемую промышленниками затуран, и делили ее поровну. Баранов, описывая положение своё ,говорит: «Зиму я проводил в большой скуке, а паче когда погода была дурная. Случалось, иногда по два месяца сряду продолжалось ненастье и не можно было никуда выти; но впрочем ни одного ясного дня не упускал, чтобы не ходить с ружьем, от коего довольствовался без нужды пищею. В одну из сих прогулок я попал в поставленные для лисиц кляпцы и был ранен, но неопасно».В другом письме к друзьям своим он писал: «Соль варил сам прекрасную, белизною подобную снегу, и тою иногда рыбу, иногда мясо нерпичье и сивучье осаливал. Масленую всю постились истинным постом, а на чистой Понедельник выкинуло часть кита и тем разговелись. В продолжение первой недели убили трех сивучей и потом уже не видали нужды. Я привык неупоминати ни о хлебе, ни о сухарях».
Здесь узнавая страну и народ, он обдумывал планы к управлению колониями и представлял их Г. Шелихову, испрашивая его мнения и способов к исполнению. Как верный сын церкви и отечества, он прежде всего предполагал озарить диких народов светом Евангелия, будучи уверен, что хороший пастырь, изуча язык туземцев, проповедью Слова Вечного и примером прямо христианской жизни, всего успешнее в них может укрепить наклонности к трудам и общежитию, потому просил: «прислать ученого Священника, смиренномудрого, а не суеверного и не ханжу». Он хотел действовать на обитателей не страхом и угрозами, но ласкою и снисходительностью к закоснелому невежеству их, и постигая вполне детские желания диких, прельшаемых блестящими безделушками, намеревался привязать их к себе подарками. С такою целию, требуя многих вещей, он писал Г. Шелихову: «Иное Вам покажется излишним и ненадобным, но я на свой счет при случаях рисковать хочу. Ежели какой риск вознаградится. То обращу в пользу Компании, возвратив себе только цену вещей, а что пропадет, то будет мое. Я хочу подарками, привязать к себе диках Американцев, а кольми паче должен то делать в опаснейших предприятиях В близи Чугатской губы располагаюсь заложить и построить судно, дабы между тем и с народами завести дружественную, с выгодами для Компании связь: не касаясь до них нисчем и не подавая ни малейшаго повода к огорчению, а через время только привязать к себе надеюсь. На выстроенном судне есть мое желание побывать на Северозападном берегу до Европейских заселений, а потом уже обратиться на Север. Таков мой план ныне, но исполнение того зависит от Вышнего Промысла. При первом шаге ожесточенная судьба преследовала меня здесь несчастием, но может быть увенчает конец благими щедротами, или паду под бременем её удара. Нужду и скуку сношу терпеливо и не ропщу на Провидение, а особливо тут где дружбе жертвую».
С наступлением весны приняты меры к переезду на Кадьяк: для чего простроены три большие кожаные байдары и предположено: Штурману Бочарову на двух отправиться для описи Северного берега полуострова Аляски с 26 человеками, Баранов взял сам с собою 16, а для присмотра спасенного груза и такелажа оставлено на Уналашке 5 человек.
1791 года 25 Апреля, все байдары отправились и 10 Мая в Исаннахском проливе разлучились согласно предначертанным планам. В сию поездку Баранов был болен лихорадкою два месяца. Для сей болезни он не оставался на месте, чтобы не терять тихого времени, удобного для переезда с острова на остров, или между мысами по Аляске. Они достигли Кадьяка 27 Июня.
Бочаров отправясь по северную сторону полуострова, описал оный и составил карту и планы. Он располагался плыть далее по Аглегмютскому берегу, но оказалось, что байдары изопрели (кожи – лафтак - долго употребляемые в воде подвергаются гниению) и не могли быть много употребляемы, почему с 1 Августа начали переносить байдары на другую сторону полуострова через горы, в три дни окончив сию работу и починив байдары 27 числа переехали на остов Кадьяк, а 12 Сентября в гавань.
В сие время. Компания Шелихова занимала остров Кадьяк с прилежащими к нему островами, коих жители проведены в подданство России. Главное селение находилось на Кадьяке в гавани называемой Трех Святительской, обитатели сего острова после Шелихова не возмущались и дав заложников жили мирно. Они оставались том же диком состоянии к каком и найдены Шелиховым и только силою и страхом удерживались в подчиненности, но при малейшей оплошности Русских, не упустили бы случая к истреблению всех их. Из Кадьяка Правителем Деларовым послан был отряд на материк Америки ко входу в Кенайскую губу, где и основана Александровская крепость. Жители полуострова Аляски не позволяли у себя заселяться и были непримиримы. По островам Алеутской гряды находились тогда в разных местах отряды частных Компаний, купцов, Тульского Орехова, Вологодского Панова, Иркутского Киселева, а отрядами Якутского купца Лебедева-Ласточкина занята Кенайская губа, и мореходом Прибыловым на судне Лебедева открыты необитаемые котовые острова Павла и Георгия. Все частные Компании, кроме Лебедева не имели нигде никаких оседлостей, и приходя временно для промыслов, не заботились ни об образовании жителей, ни о их личной безопасности, но употребляя влзможные средства к увеличению промыслов не редко были обременительны для туземцев. Вот что говорит о сем Адмирал И. Фед. Крузенштерн в предисловии к своему путеществию. «Чрезвычайное умножение промышленных влекло за собою вредные последствия, которые без посредства купца Шелихова, положившего основание нынешней Американской Компании, в скором времени разрушили бы совсем сию выгодную торговлю. Каждое отправлявшееся на звериную ловлю судно принадлежало особенному хозяину, который не думал щадить ни Алеутов, ни зверей, приносивших ему богатства, словом, они не помышляли о будущем, а старались только о поспешном наполнении судов своих, каким бы то образом ни было, и об обратном в Охотск возвращении. Морские бобры и другие звери, при всеобщем таковом опустошении, долженствовали неминуемо изтреблены быть в короткое время; торговля прервалась бы сама собою, или по крайней мере остановилась бы на долгое время. Шелихов, предвидевший необходимость в ограничении разрушительного образа промышленности, старался имеющих участие в оной соединить в одно общество, чтобы управлять им по предположенному плану».
Мысль Шелихова была основательна. Он старался привести в подданство диких обитателей, и приручить их к оседлой жизни не силою власти, но условиями и платою приохочивать и побуждать их к промыслам. Грек Е.И.Деларов управлял тогда колонией на Кадьяке; от него приняты Барановым все заведения и капиталы.
Евстратий Иванович Деларов, родом из Пелопонесса, торговал в Москве и вступил участником в Компанию для промыслов в Америке. Он управлял там отрядами и командовал судами; в аоследствии был Директором Российско-Американской Компании и Коммерции Советником.
На следующий 1792 год, Деларов возвратился в Охотский порт и с ним высланы собранные меховые товары не судне св. Михаил под командою Бочарова. Баранов, по осмотре мест острова Кадьяка, признал за нужное перенести селение в Павловскую гавань (в широте 57 гр 36 мин и долготе 152 гр и 8 мин по наблюдению Капитана Лисянского). По изобилию лесов, окружавших ее, можно было построить удобные домы и службы; потом он деятельно приступил к распространению заселений и бобровой промышленности, для коей отправил большие отряды Алеут в Кенайскую губу и по Аляске. Русских промышленников находилось в Америке около 150 человек, вообще из крестьян и мещан разных Губерний, большею частию людей своевольных, не привыкших к подчиненности и порядку и грубых невежд; но между ними находились некоторые с хорошими природными способностями, которых надлежало только наставлять, вразумлять и употреблять с пользою. Находившийся в колонии Охотской команды мореход Измайлов, послан был для открытия островов, о существовании коих были тогда сомнительные известия. Он проходил в разных направлениях те пункты, где предполагалось местоположение островов, и удостоверил, что все известия о них были мечтательные.
Сам Баранов на двух байдарах отправился в Чугацкую губу, дабы ознакомиться с жителями и основать там оседлости. Чугачи народ воинственный т дикой, страшась появления Русских и зависимости, везде скрывались от Баранова. Он успел однакож видеться с некоторыми племенами и взял от них семь человек заложников (аманатов). Баранов нашел здесь Ост-Индское купеческое судно, Феникс, коего Капитан Мур познакомился с ним и подарил ему Бенгальского Индейца.
Однажды остановясь против острова Сукли, Баранов отправил байдару осмотреть его кругом, а сам, в ожидании возвращения посланных расположился на берегу в палатке. Среди глубокой и мрачной ночи, когда все спали, отчаянный крик часовых при нападении диких внезапно возвестил тревогу. Русские бросаются к ружьям и в темноте отражая нападающих, встречают величайшее упорство, не зная с кем имеют дело. Сии нечаянные неприятели были Якутатские Колоши, приставшие5 скрытно к берегу; они искали Чугач и неожиданно напали на Русских. Колоши были одеты в воинских доспехах, состоящих из деревянных лат, крепко обвитых китовыми жилами. Лица прикрывались масками, изображающими морды медведей, тюленей и других животных, поражающих ужасным видом; на голове были высокие и толстые деревянные шапки, прикрепленные к прочим уборам ремнями. Оружие их состояло их копий, стрел и двухконечных кинжалов. Русские метили более стрелять в головы; но пули пробивая высокие шапки, не наносили вреда. Чем более они усиливали огонь, тем ожесточеннее кидались новые толпы нападающих. Число Русских было на велико, силы их чувствительно ослабели, когда остались в живых только половина; но в замене усугублялось рвение мстить за убитых сотоварищей, или пасть на трупах многочисленных врагов. Колоши встретив неожиданно сильный отпор огнестрельным оружием, наконец уступили, имея превосходство в силах ( не мене пяти на одного), и выгоду внезапного нападения на сонных: они не могли одержать поверхности и предались бегству. Баранов в последствии уведомляя Шелихова о сем происшествии пишет: « у меня убито двое Русских и 10 человек Алеутов, но оставшись еще с 15 человеками, с помощию Божиею разбил и прогнал отменных ратоборцев, оболоченных вкруг деревом и прикрытых многими бронями. Их было шесть байдар наполненных удальцами, и напали а глубокую ночь, однакож усмотрены были стражею. Три часа производили по них беспрерывный огонь до тех пор, пока отогнали. Колош пало на месте 12 человек; но следы крови показывались на версту и доказывали не малый урон, так что прибыли они в 6 байдарах, а возвратились только в пяти». В байдару помещается от 20 до 25 человек.
Из числа упомянутых семи человек Чугач, бывших аманатами, четверо бежали при первой тревоге. Они думали, что их соотечественники сделали нападение; но обманувшись попали в плен к Колошам и увезены ими. Несколько раненых Колош достались в плен Баранову, от коих узнали, что колоши прибыли в 6 байдарах и были намерены истребить Чугач и обратиться на
Русские селения; в следствие сих известий он поспешил отправиться в Кенайское заселение и там распорядился о принятии нужных мер для укрепления и потом пошел в Кадьяк, куда между тем прибыл из Охотска пакетбот Орел, и на нем Англичанин Шильц, служивший прежде Поручиком в Екатеринбургском полку; но как он был кораблестроитель и мореплаватель, то Г. Шелихов условился с ним и принял его на службу в новых колониях. Первое доказательство познаний Шильца был выстроенный им в Охотске пакетбот Орел.
В продолжении того года Баранов обошел байдарою кругом остров Кадьяк, осмотрел все заведенные там Русскими заселения и распорядился к отправлению отрядов для бобровых промыслов.
В наступающем 1793 году, Баранов обошел байдарами Кенайскую губу, и в Чугацком заливе избрал гавань, изобилующую годным для кораблестроения лесом, и назначил в ней строить корабль. Сия гавань названа Воскресенскою. Шильц пришел туда на судне из Кадьяка с мастеровыми и материалами. Главное затруднение состояло в недостатке смолы и пика, в замене коих собирали еловую и горючую серы, и сплавляя оныя вместе, составляли мастику удобную для употребления при кораблестроении. На обратном пути из Воскресенской губы, бурное время задержало Баранова и он достиг Кадьяка только 5 Ноября. Путешествие в позднее время года, в широте около 60 гр. Северной, открытым морем при крепких ветрах с дождем, градом и снегом, в короткие дни и на таких слабых судах, как кожаные байдары, само по себе опасно, и часто бывает гибельно, но его можно бы считать обыкновенным, если бы на пути находили приют покойный и пищу здоровую; напротив часто ветры задерживали при пустых, безлесных каменистых берегах, где под опрокинутою байдарою укрывались от мокроты, ненастья и стужи, подолгу принуждены были терпеть холод и голод, утоляя последний собираемыми при отливе моря раковинами, между коими не редко попадаются ядовитые, и вместо отрады насыщения подвергались мучительнейшим корчам и судорогам, и тогда отрадою считали смерть, обыкновенно за тем следующую. На материке Америки приставая, должны были иметь всегдашнюю осторожность от нападения неприязненных жителей. Это изображение истинно, но оно недостаточно еще, чтобы представить все трудности и препятствия, с коими тогда должно было бороться.
В период двух годичного управления Баранова колониею, поступивший промысел приведен в известность. Оный состоял из 2150 бобровых шкур, и разделен на 210 равных частей или паев.
Должно заметить, что в сем описании жители Кадьяка, Кенайцы, Чугачи и другие, отправляемые в отрядах для промысла бобров, означаются общим именем Алеутов, хотя в статистическом отношении сие смешение неуместно; ибо собственно Алеутами называются только обитатели Алеутских островов, то есть ближней. Андреяновской и Лисьевской групп. Кадьякцы сами себя называют Конягами, а обитатели Аляски, Кенайской губы и проч – должны отличаться по местам их жительства; нов упражнении промыслами сии отличия отстранены и взято одно общее имя.
Предуведомление
Глава I
Глава II
Глава III
Глава IV
Глава V
Глава VI
Глава VII
Глава VIII-1
Глава VIII-2
Глава IX
Заключение-1
Заключение-2