Четверг, 12.12.2024, 13:09Главная | Регистрация | Вход

Меню сайта

Вход на сайт

Поиск

Наш опрос

Оцените мой сайт
Всего ответов: 2

Статистика


Онлайн всего: 1
Гостей: 1
Пользователей: 0
Осиянный. Игорь Северянин об Алексее Масаинове

Игорь Северянин

ОСИЯННЫЙ

о творчестве Алексея Масаинова

Из книги прозы Игорь-Северянин. «Уснувшие весны. Критика. Мемуары. Скитания»

Вошел он в мою рабочую комнату (впрочем, комната это теперь, тогда был кабинет…) и представился:

- Алексей Масаинов.

Лицо открытое, светлое, улыбалось весело и лучисто, голос ясно звенел – как солнце, этот человек взошел, как шампанское взыграл! И сразу я почувствовал к нему живейшее влечение, к нему, такому симпатичному, смелому, восторженному. Не обмануло меня первое впечатление: таким он и оказался впоследствии, когда стал у меня «Своим человеком», постоянно выступал на моих вечерах с лекциями об искусстве и со своими искристыми стихами, когда ездил со мною на концерты в Саратов, Москву, Псков… Его лекции – в особенности на тему: «Поэты и толпа» - произвели фурор, и в одном Петербурге он прочел упомянутую лекцию три раза подряд на моих концертах в зале Городской думы. И надо было видеть, как обыватель, называемый им «Иваном Ивановичем», неистово рукоплескал ему, боясь, очевидно, быть похожим на… обывателя, которого Масаинов разносил за тупоумие, равнодушие и отсталость!.. Это было так весело наблюдать! В те времена я, вообще, любил перед своими стихами просить выступать лекторов, читавших рефераты о моем творчестве, о творчестве русских и иностранных писателей и о задачах искусства. Назову фамилии докладчиков: Н.И. Кульбин, Андрей Виноградов, А. Закржевский, Виктор Ховин, Дм. Крючков, Владислав Ходасевич, Семен Рубанович, Вл. Королевич, Георгий Шенгели и др. Но более других мне по душе был все же Масаинов, хотя я и воздаю должное каждому из референтов.

О, это был блестящий лектор! Сын богатого ярославского купца, не стесняясь в средствах, он много и часто путешествовал, и путешествия были его призванием, возможно мешавшим ему целиком отдаться творчеству. Я выпустил совместно с ним два альманаха («Мимозы льна» и «Острова очарований»), где, кроме нас двоих, никого не было. Кроме того, он принимал участие в альманахе «Винтик», в котором сотрудничали ныне покойный А. Виноградов, А. Толмачев и я. В Журналах он почти не печатался, отдельной книги, к сожалению, так и не удосужился издать, поэтому я лишен удовольствия говорить о его творчестве подробно, имея перед собою только в нескольких образцах.

Живя долгое время в Японии, любимой, он неоднократно пел о ней, и как хороши его стихи о стране Восходящего Солнца! Привожу его «Японию», мне посвященную:

«Душистым вечером гремит

так звончато

Концерт фонариков в стране

Ниппон.

Ликуй, Япония! Где жизнь

утонченна,

Где гейши веселы, там весел звон.

Вся в озарении, в цветении

сливовом.

Ты дышишь влагою, Восходный

свет.

Деревья белые! Привет,

счастливые!

Деревья алые! И вам привет!

Как ты изысканна, благоуханная!

Как ты пленительна, сердца

пленив!

Клонитесь грёзово, головки

пьяные

Цветов камелии и ветви слив!

Деревья белые, деревья алые,

Озвоньте шелестно сады утех.

Здесь губы женские всегда

коралловы.

Здесь гейши веселы, и весел грех.

Греши, Япония! Весной,

как зарево,

Растут слепительно твой смех,

твой звон.

О, как блистателен концерт

фонариков

На шумных улицах страны

Ниппон!»

Есть стихи, которые меня каждый раз воспламеняют и захватывают. И эти – именно такие. Предвижу, что вы будете утверждать о моем влиянии на автора, о его подражании мне. Возможно, но что из этого: разве я сам в свое время не подпадал под влияния? Это – в порядке вещей. Но я хочу подчеркнуть, что не всякое влияние удачно, у Масаинова же его «подвлиянная» поэза вышла безукоризненной: сколько в ней вдохновенья, блеска, колорита, колдовства! О подражании же здесь не может быть и речи: просто он создал нужные ему неологизмы, как например «озвонить», другие же, мои, вроде «грёзово» и «звончато», употребил как удачные – ах, не все ли равно чьи? – достижения. А вот и другое его «японское» стихотворение – «Ойя-Сан»:

«Пойте, нежные гейши, смейтесь

Над пришельцем далёких стран.

Ах, играй на длинной флейте,

Голубая Ойя-Сан!

 

Чайный домик светел и лёгок,

Пахнет сливой, и чай согрет.

Не гляди ж, не гляди так строго,

Ойя-Сан, вишневый цвет!

 

Косоглазый и странный ребенок

В пышном платье, в прическе крутой,

Голосок твой нежен и звонок,-

Не стыдись же, присядь и спой.

 

И задумчивыми глазами

Мимолетно взглянув вперед,

Про богиню О-Омиками

Ойя-Сан поёт, поёт…

 

Про твои голубые заливы

О, Ниппон, звезда островов,

Про пушистую ветку сливы

И про вишню, красу садов.

 

Цвет камелии – твой маленький ротик,

Ойя-Сан, Ойя-Сан, стрекоза!

Ах, на самой высокой ноте

Опускаешь ты скромно глаза…

 

Много стран есть в морях безвестных,

Где немолчен птичий звон,

Но чудесней всех стран чудесных

Светло-радостный остров Ниппон.

 

Много дев в городские ворота

Входят тихо в вечерний туман,

Но чудесней всех город Киото

И чудесней всех дев Ойя-Сан!»

Я нахожу это воистину осиянное произведение восхитительным. Какая ясная легкость, какая прозрачность! И ни с чем не сравнимая тональность, присущая одному Масаинову. Не могу не привести и третьего его шедевра, его любимой мною «Франчески»:

«Покинутая смуглянка,

Благословенно имя твоё!

Она была итальянка,

И звали Франческа её.

 

Проносились годы, как птицы,

И пели колокола.

На тихом канале Альбрицци

Она жила и цвела.

 

Ты, солнце, в славе и блеске

Украситель, зиждитель дней,

Сравнишься ль с глазами Франчески,

Смелой Франчески моей?

 

Как радовался я, влюблённый,

Как глаза её целовал!

Помню нежно-зеленый

Полусонный канал…

 

Помню, как гордо-покорно,

С розой в смуглой руке,

Приезжала в гондоле черной

Франческа в черном платке…

 

Франческа, пусть знают люди!

Франческа – чудесный цветок!

Не твои ли нежные груди

Целовал я, сбросив платок?

 

Не твой ли отец затаённо

Смотрел на наше окно

На Calle della Madonna,

Где нам было так пряно-грешно?

 

О, бросившая смело и дерзко

В сердце храбрых свое копье,

Одалиска, безумка, Франческа,-

Благословенно имя твое!»

Залы гремели восторгом, когда Масаинов читал – и как вдохновенно и блистательно читал! – вышеприведенные поэзы. Просматривая его стихи, я вижу, как в них «бормочут сосны», «стучат насмешливые двери», «бело пустынное всполье», «звезды глядят васильково на землю, «радостно серебряные перья бросают вниз, в индийский океан, веселые дожди», «зеленый кузнечик с легким стрекотом звонким закачелил былинку».., и как, наконец, раскрытая телеграмма лежала на бархате стола:

- Приезжай. В 6 вечера

мама умерла.

Как просто! Как пусто! Как больно,

Ты, Боже, караешь тоской!

Закрываю невольно

Глаза дрожащей рукой…

В мировую войну Масаинов был военным корреспондентом «Биржевых Ведомостей» и «Русского Слова». В 1914 г. из Вильно он прислал мне терцины:

«В злой час, когда от пороха

туманен

Безумный мир, приют безумных

снов,

Я шлю привет Вам,

Игорь-Северянин!

Наполеон рифмованных полков,

Победоносец, правящий

всесильно,

Вам мой напев, властителю веков!

 

Слуга войны, в глухом и грустном

Вильно

Я позабыл, давно сомкнув уста,

Свои стихи, кипевшие обильно.

 

И лишь для Вас, чьё имя -

Красота,

Душа звенит забытыми стихами

Под светлым знаком Красного

Креста.

 

Да будет мир и вдохновенье

с Вами!

Да не устанет сладостно звучать

Ваш смелый дух, бушующее

пламя!

 

И если смерти чёрная печать

Мне суждена на чёрном поле

битвы,

Я не хочу, я не могу молчать -

 

Вам мой восторг и Вам мои

молитвы.

И Вам любовь и память

в смертный час,

Ловец сердец, искусный

для ловитвы.

 

О, песнопевец, радужный алмаз, -

Чей гордый блеск так

нежно-многогранен, -

О, ювелир цветодарящих фраз,

Поэт поэтов, Игорь-Северянин!»

Заканчивая работу и, отправляясь перед обедом на лыжную прогулку по озеру, от всей души грущу, что за последние годы потерял из виду симпатичнейшего человека и выдающегося своего современника.

 

Озеро Uljaste.

1924 г. III

Copyright MyCorp © 2024 | Сделать бесплатный сайт с uCoz