Почти за 20 лет жизни в Данилове сотни раз, наверное, проходил мимо этого дома. Бывало, во время отключения водопровода наведывался через дорогу за водой к колодцу, стоящему в его дворе. Но особых чувств бывший дом купца Алексея Масаинова до поры не вызывал. Спасибо коллегам из районки, опубликовавшим воспоминания сына купца Б. Анибала (Бориса Масаинова) «Мое детство в Данилове» и указавшим адрес в интернете. На сайте «Загадка русской Америки», что создала живущая в Москве правнучка Алексея Масаинова Ирина Афросина, помимо воспоминаний Бориса Масаинова нашлось немало прелюбопытнейших материалов об их семье. Глава ее - Алексей Никифорович Масаинов - купец, почетный гражданин города Данилова, был поставщиком продуктов для двора его императорского величества. Борис Масаинов - младший из десяти детей Алексея Никифоровича и его жены Веры Александровны (в девичестве Барановой), правнучки первого главного правителя русских поселений на Аляске Александра Андреевича Баранова. Само собой, потянуло взглянуть пристальнее, что же сталось сегодня с домом, где некогда жила большая и дружная семья?
ОСОБЫЙ ЗАПАХ
Таким Борису Масаинову родной дом запомнился в детстве. «Дом был - низ каменный, верх деревянный, бревенчатый, крашенный серо-голубой краской, - пишет он. - Зеленая крыша, две красные трубы. На каменный верх, когда строились после пожара, денег не было. В доме было восемь комнат. Две обычно пустовали. Еще было зеленое зало и красный кабинет.
Каждый дом обычно имеет свое лицо, и наш скромно, но уютно глядел на улицу из-под резных наличников второго этажа. Он не лез вперед, но смотрел основательно, чему способствовали серо-голубые железные ворота с коваными украшениями под серебро. Каждая комната имела свой особый запах, который я в детстве ощущал очень остро, даже почти по-собачьи. В спальне отца и матери, большой и высокой, но заставленной комодами и шкафами, слегка пахло туалетным уксусом, фиксатуаром и кожей маминого саквояжа, с которым она совершала свои поездки, ревизуя житье-бытье детей в ученье и навещая родных.
Белая комната девочек дышала свежестью, в ней было ясно и холодно, как в той банке с золотыми рыбками, что стояла на их столике.
В комнате старших братьев смешивались запахи одеколона и бриолина с легким запахом сигары или папиросы, которые иногда курил старший брат. Его одеколоном я обычно поливал свою голову, тайком докуривал сигарные окурки и разглядывал картинки в немецких иллюстрированных журналах. Журналы брат выписывал, изучая немецкий язык.
Везде по комнатам стояли шкафы, в каждой обязательно один-два, несмотря на то что была особая шкафная, в которой жили Наташа (няня Бориса Масаинова. - В.З.) и горничная. В ней пахло лежанкой и деревянным маслом...»
Сегодня старинные, не раз латанные ворота дома N 14 по улице Карла Маркса покрашены красной краской и плохо закрываются. Многих кованых украшений «под серебро» давно нет и в помине. Крыльцо под навесом отнюдь не выглядит современником дома - тоже, наверное, не однажды переделывалось. Второй этаж в кои-то веки был обит снаружи досками, так что бревен теперь не видно. При входе в дом ощущается запах дыма с примесью какого-то особенного и неистребимого духа неприкаянности и запустения...
Направо покрытая ободранным дерматином, запертая на висячий замок дверь. В квартире под номером 1, что напротив, слышатся живые звуки. На стук открыла пожилая женщина. Как оказалось, то была дочь постоянно проживающей здесь Марии Семеновны Зубковой. Сама Ольга Хлюстова лишь наведывается к матери. В квартире две комнаты и две печи. «В сильные морозы приходится топить обе печки, - заметив мой взгляд на сложенные грудой обрезки горбылей, проговорила Ольга Ивановна. - Но не больно помогает, прохладно. Потолки-то высоченные...»
Конечно, ее мать, что прожила в этом доме немало лет, могла бы поведать куда больше о его бывших и настоящих обитателях. Да вот жаль - ушла к подружке в гости. Однако еще лучше об этом может рассказать Тамара Петровна Попова со второго этажа. А что до квартиры напротив, то принадлежит она семье Арбатских. Там печь рухнула, и теперь в квартире никто не живет. Известно только, что Анатолий Арбатский работает в Череповце. Наталья Блохина тоже редко бывает в своей квартире N 3 на первом этаже: сын в армии, а дочери замужем.
ВРЕМЕННОЕ ПРИСТАНИЩЕ
И снова отрывок из воспоминаний Бориса Масаинова: «Зимой по всему дому весело пылали и трещали печи, стреляли красными угольками. Попахивало дымком. В деревянном жилом верху было теплее, чем в каменном первом этаже. Там, в коричневой прохладной столовой, огромная, во весь рост, икона Серафима Саровского, самого почитаемого родителями святого. Опираясь на суковатую палку, сгорбленный и строгий, в черном подряснике и скуфейке, он не спеша куда-то идет, повернув широкое русое лицо прямо в комнату...
Зеленое холодное зало с зелеными бархатными портьерами и портретом бабушки в белой с золотом раме освещалось редко, только при гостях. Иногда мать садилась за рояль и в сумерках играла сильно и уверенно. Любимая ее пьеса - «Молитва Девы». Может быть, она нехороша и сентиментальна, но ее музыка освещена ясными отсветами первых детских воспоминаний. Через коридор от столовой - кухня, самое оживленное место в доме, где собирались за стряпней и мытьем посуды: мать, Наташа, кухарка Маша-ковшичек и горничная, застенчивая, с вострым носиком Паша. Я любил торчать на кухне, где всегда был народ, весело пылала русская печь, велись женские оживленные разговоры, приятно пахло кофе, черным хлебом, русским маслом. Из теста делались разные интересные финтифлюшки. Меня не столько привлекал их вкус, как процесс приготовления. В ход пускались скалка, стаканы, рюмка и даже специальное зубчатое колесико на черной ручке».
Контраст с тем, что когда-то было, разительный. Вместо зала и кухни - разгороженные на клетушки помещения. На потолке - большая трещина. Квартирами назвать их язык не поворачивается, несмотря на все старания нынешних жильцов придать своим жилищам приличный вид. Поднимаемся по лестнице на второй этаж. Наверное, ступеньки на ней менялись - ведь столько людей по ним ходило за почти полтора столетия. А вот перила ее и поддерживающие их точеные балясины - явно те же, со времени постройки дома.
Наверху одна квартира стоит с почти наполовину заколоченной входной дверью. Прописанная в ней Елена Лопатина, как сказала Хлюстова, проживает с сыном где-то в городе у знакомых. Одна ее дочь воспитывается в детском доме на Горушке, вторая, постарше, учится в техникуме. Ромка из квартиры N 8 в очередной раз сидит в местах не столь отдаленных. Он - один из шестерых детей Елены Аристарховой, что года три назад опилась и умерла. Еще один ее сын также умер, наглотавшись таблеток, двое сидят за воровство...
Три другие квартиры обитаемы. Одну снимают квартиранты - Николай Лебедев с женой и малым ребенком. Это он, мужик с руками, поправил угол дома после того, как въехал в него потерявший управление КамАЗ. Пробоина была видна из квартиры Марии Семеновны Зубковой. Дом устоял, а пробоину Николай заложил силикатным кирпичом. Теперь эта отметина в правом углу дома видна издалека.
Через стенку с запертой квартирой Аристарховых живет Тамара Петровна Попова. Это третья ее квартира в одном и том же доме с 1946 года, куда привезли ее родители. Тогда ей было три года. Вначале все впятером жили на первом этаже. Тамара Петровна назвала более десятка фамилий бывших жильцов бывшего дома Масаинова в послевоенный период. Всех уж и не припомнишь. Зато Попова отлично помнит, как дружно тогда жили все соседи, собирались вечерами на чай друг у дружки. Тяжелое послевоенное время вспоминается ей также постоянно коптящими керосинками, от которых чернели потолки на кухнях. Но зато как хорошо бывало летом во дворе, где мужчины соорудили беседку. Места для игр многочисленной детворе тоже хватало. До той поры, пока рядом, по улице Свердлова, не построили двухэтажный кирпичный дом. Тогда огороды у всех семей урезали, один из двух колодцев засыпали. А тот, что остался, вот-вот завалится от ветхости - сруб почти сгнил, а новый поставить некому.
- Из этого колодца десятки лет люди со всей округи воду брали, - говорит Тамара Петровна. - Обращались мы в районную администрацию с просьбой починить сруб. Там нам ответили, что теперь на углу через дорогу есть колонка, так что ремонтировать колодец в нашем дворе нецелесообразно...
Борис Масаинов: «Во дворе с весны до осени шла какая-нибудь стройка. Отец не мог, чтобы что-нибудь не перестраивать, расширять, улучшать. Обыкновенно работал плотник Федор - небольшого роста, борода лопатой, в низко висящих сзади штанах. Он был известен тем, что без вреда для себя сорвался с купола церкви Николая Чудотворца, когда та строилась.
...Возможности для моих игр были широкие - сад, огород, три переходящих один в другой двора. На втором и третьем дворе были кладовые, поленницы дров, под крышей стояли телеги, тарантас, потом опять поленницы, ящики, бочки из-под фруктов, рыбы, сахара с деревянными и железными обручами, которые так хорошо катать. Среди нагромождения ящиков и бочек можно было беспрепятственно играть в прятки».
Сегодня от былого мало что осталось. И если в послевоенные годы в доме проживали уважавшие себя и порядок люди, то потом наступили другие времена... Постепенно бывший купеческий дом стал превращаться во что-то похожее на временное пристанище для таких жильцов, как семейство Аристарховых. Пару раз, как говорит Попова, чуть не сгорел совсем. Теперь как могут порядок в доме и во дворе поддерживают Тамара Петровна, ее сын Александр и сноха Татьяна. Не чураются этой работы и квартиранты Лебедевы. После того как Александр заколотил дверь соседней квартиры, где собирались веселые компании, стало тише. Однажды от пожара дом спас живший у Тамары Петровны старый кот Васька: среди ночи стал громко мяукать и царапать дверь. Оказалось, что в окаянной квартире напротив от упавшей электроплитки занялся огнем пол. Успели затушить своими силами...
С тревогой ждет Тамара Петровна возвращения из заключения соседа Ромки. Как бы он не принялся за старое. Комната его сейчас не отапливается, и Поповой приходится расходовать немало дров, чтобы поддерживать в квартире нормальную температуру. На кухне у нее тоже целая груда напиленных обрезков горбыля - сын Александр с внуком Димкой постарались. Самой Тамаре Петровне трудно без помощи - 40 лет отработала она в Даниловской типографии, что как раз почти напротив дома. Тяжелого труда наборщика и печатника хватило на ее долю сполна - давно ли мы начали набирать и верстать газеты на компьютерах. А заработала Тамара Петровна квартиру в старом доме без удобств, что досталась ей от родителей, да инвалидность. Кстати, некоторые удобства, оказывается, в этом доме когда-то были.
«Наш дом, - писал Борис Масаинов, - был единственным в городе с водопроводом и канализацией, первый телефон появился у нас, не занимающие места откидные лестницы, задвигающиеся в стену ставни, переговорная трубка, как на пароходе, со второго этажа в кухню. Все это было придумано отцом».
А ЧТО ЗАВТРА?
При добром ремонте дом Масаиновых мог бы еще пару столетий простоять, ничуть не портя ансамбль старинной застройки центра города. И почему бы местным предпринимателям не сделать в складчину такой ремонт, не открыть в доме что-то наподобие делового клуба и не продолжить тем самым славные традиции местных купцов? Ведь не только же магазины надо строить. Кстати, бывший магазин Масаиновых - всего через четыре дома от их родового гнезда - стоит вот уже несколько лет после пожара без крыши, пугая своим обезображенным видом проезжающих мимо жителей и гостей города. Не ждет ли - не дай Бог! - такая же судьба и дом купцов? Чтобы этого не случилось, теперь уже городским властям надо крепко подумать, как спасти то, что еще можно сохранить. Иначе Данилов безвозвратно потеряет свое очарование, какое может и должно привлекать к нам желанных туристов.
И такому умению не грех поучиться у Масаиновых: «Ни одно из строений не было старым, но и не было новым. Просто все они содержались в порядке, также и в комнатах ничего не было ветхого или нового, везде было чисто, эта чистота была неотъемлема от внутреннего достоинства дома, также незаметного с первого взгляда. На втором дворе сидел на цепи громадный золотистый ньюфаундленд Полкан, добродушный и спокойный, на котором я, уже кончая реальное училище, ездил верхом. Ночью Полкан бегал между первым и вторым двором по натянутой проволоке. Дом спал, и в комнатах в тихом мерцании разноцветных лампад витал дух дома. Этим духом был порядок и покой».
www.goldring.ru/index.php?option=com_content&task=view&id=88414&Itemid=3