Аляска - Русская Америка -
Российско-Американская Компания

Меню сайта

части 1  2  3  4  5  6

На культурный аспект аманатства указывала в своей монографии специалист по истории и этнографии Алеутских островов Р.Г. Ляпунова: «Русские с самого начала широко применяли для обеспечения своей безопасности систему взятия аманатов – заложников, преимущественно детей тоенов, в возрасте от 8 до 14 лет. Эта система была очень удобна для обучения алеутов русскому языку и приобщения их в целом к русским культурным традициям»³⁹. Подчеркивая  положительную сторону аманатства, Р.Г. Ляпунова считала, что контакты русских с аборигенами Нового Света выгодно отличались от колониальной практики представителей других европейских государств. По ее мнению, «отношение русских к коренному населению Алеутских островов и Аляски отличалось от крайне жестокой политики испанских, а затем и англо-французских колонизаторов Америки уже тем, что русские никогда не стремились к геноциду, а, наоборот, полагались на доверие во взаимоотношениях при совместной трудовой жизни, основанное на отсутствии расовых предрассудков»⁴⁰. Но тут резонно возникает вопрос, а для чего русские в таком случае вообще брали заложников-аманатов? Что же касается реальностей «совместной трудовой жизни» пришельцев и местных жителей, то об этом свидетельствовали очевидцы – члены экспедиции И.И. Биллингса – Г.И. Сарычева, побывавшие на Алеутских островах и Аляске в 1790-1792 гг. Р.Г. Ляпунова сама цитирует их слова о том, что «алеуты должны чувствовать на себе крайнее иго рабства» со стороны русских промышленников⁴¹.

К этому времени русские не только уже достаточно хорошо освоились на Алеутских островах, но и закрепились на острове Кадьяк и полуострове Кенай. В 1784-1786 гг. известный купец Г.И. Шелихов основал здесь первые постоянные поселения, заложив тем самым базу для прочной колонизации Аляски. Едва прибыв на Кадьяк в августе 1784 г., промышленники Шелихова потребовали аманатов от кадьякцев для поддержания мира, но те, как и прежде, отказали русским. После нескольких стычек с кадьякцами сам Шелихов во главе вооруженного отряда отправился к их укрепленному лагерю на скале и взял его штурмом. По свидетельству подлекаря Мирона Бритюкова, тогда погибло более 500 туземцев и еще несколько сот было взято в плен. По приказу Шелихова пленных мужчин увели в тундру и переколи копьями, а до 600 женщин и детей отправили в строившееся тогда русское поселение в Трехсвятительской гавани, где они содержались три недели в качестве заложников. Шелихов возвращал этих пленных приходившим в гавань родственникам, оставляя по одному ребенку от семьи в качестве аманата⁴².

Несколько иначе излагаются события в «Записке» самого Г.И. Шелихова (1787). Согласно ей, во время разгрома укрепленного селения кадьякцев погибло всего несколько островитян. После сражения Шелихову удалось получить от них до 20 детей в аманаты, причем эскимосы этого селения впоследствии стали верными союзниками русских⁴³. Сообщая явно преувеличенные сведения о добрых взаимоотношениях с туземцами, Шелихов писал: «Таковое мое с ними поведение час от часу более их ко мне привязывало, и они, не зная, чем угодить мне, приводили великим множеством детей своих в аманаты тогда, когда я и не требовал их и когда они не нужны мне были; но я, чтобы не оставлять их в неудовольствии, многих принимал (курсив мой. – А.Г.), а других, одарив приличными для них вещами, отпускал»⁴⁴.

В мае 1785 г. Шелихов отправил 52 промышленников на четырех байдарах в сопровождении 110 кадьякцев и 11 лояльных лисьевских алеутов в район юго-западной оконечности полуострова Кенай. В августе партия благополучно возвратилась, привезя с собой до 20 аманатов, взятых у индейцев танаина (кенайцев) и эскимосов чугачей⁴⁵. В конце декабря Шелихов вновь послал на полуостров Кенай двух русских промышленников с толмачем для торговли, поручив их безопасность тоену с близлежащего острова Шуех, у которого были взяты аманаты. Однако тоен изменил русским и убил посланных с ним людей⁴⁶. Таким образом, как и на Алеутских островах, аманаты не служили полной гарантией безопасности для пришельцев. В отместку за смерть двух промышленников Шелихов послал на острова Шуях и Афогнак карательную экспедицию, как писал Мирон Бритюков, «для истребления всех жителей и сыску помянутого тойона, с коими посланы были российские торговать; то по сему приказанию в бытность нашу получено известие, что одно селение совсем искоренено, а из прочих спаслись бегством…»⁴⁷.

Желая обеспечить полную покорность туземцев, Шелихов довел численность аманатов до нескольких сот человек. Так, в «Постановлении» Г.И. Шелихова и мореходов его компании, принятом на острове Кадьяк 11 декабря 1785 г. говорилось: «… Чрез годичное время здесь и в Кенаях (на полуострове Кенай. – А.Г.) немало народов нашли, от коих с великим трудом по битвам и по претерпению крайних и многих нужд и опасностей в залог дружелюбия и детей уже в аманаты более четырех сот человек получили, из числа которых мальчиков немалое число в талмачи частию обучили, а сверх тех еще учим некоторых российской грамоте»⁴⁸.

Именно для обучения аманатов на острове Кадьяк была основана первая школа в Русской Америке. Отбывая в Россию, Г.И. Шелихов в «Наставлении» от 4 мая 1786 г. указал своему помощнику К.А. Самойлову на необходимость заботиться о зависимых туземцах, в том числе и об аманатах: «Здешних обитателей, аманат, служащих при компании в работах каюр и работниц содержать в хорошем призрении, сытых…»⁴⁹. Особое внимание Самойлов должен был уделять школе, основанной Шелиховым в Трехсвятительской гавани. Побывавший здесь через несколько лет морской офицер Г.А. Сарычев записал в своем путевом журнале в июне 1790 г.: «В южной части гавани по берегу есть строение купца Шелехова, состоящее в нескольких юртах и амбарах, в коих живут промышленные с двух купецких судов, состоящие в ведении управителя от компании морехода Деларова. Для безопасности своей содержат несколько детей от островитян и стараются обучать их русскому языку и грамоте, что заслуживает немалую похвалу, ибо оное со временем принесет великую пользу в просвещении сего дикаго народа»⁵⁰.

После возвращения в Россию Г.И. Шелихов в донесении иркутскому генерал-губернатору И.В. Якоби от 19 апреля 1787 г. сообщал об успехах своей компании в Америке, в том числе и в налаживании добрососедских отношений с местными жителями: «Когда же, по желанию нашему, стали являться приклоненые миролюбно те обитатели дружественным расположением и для безбеднаго себе пропитания, оставляя немалое число мне в аманаты детей своих (возможно, это были бедные родственники-сироты. – А.Г.), чрез что и открылся способ впердь для отечества нашего полезный, ибо почел я первым основанием для лучшаго их чрез природных своих единоземцов, обучать из тех аманатов нарочно избранных и признанных способными к понятности, по добровольному желанию чрез определенных из работных людей моих, ведущих читать и писать российской грамоте и благонравию, учредя на то училище, к чему и отцы их добровольно же оказались склонными, и в том уже происходит действительный успех»⁵¹.

Здесь уместно заметить, что нарисованная Шелиховым благостная картина гармонии пришельцев и туземцев была все же достаточно далека от реальности. Об этом косвенно свидетельствует огромная цифра полученных от туземцев аманатов – до 500 (!) детей-заложников, о чем прямо упоминалось в «Прошении» Г.И. Шелихова и его компаньона И.Л. Голикова императрице Екатерине II в феврале 1788 г.⁵².

Брали аманатов у индейцев танаина также главные конкуренты «шелиховской» компании в Америке – промышленники компании якутского купца П.С. Лебедева-Ласточкина («лебедевцы»), обосновавшиеся в 1787 г. на полуострове Кенай. Впоследствии из-за этих аманатов произошло несколько столкновений между различными группами «лебедевцев»: промышленники стремились переподчинить себе индейцев, используя для этого взятых у них детей⁵³. В этом не было ничего удивительного, ведь труд зависимых туземцев имел в русских колониях первостепенное значение. А потому контроль над туземной рабочей силой представлял для промышленников безусловный приоритет, в том числе и посредством аманатства. 

С другой стороны, по мере покорения местных жителей аманатство постепенно исчезало как социальный институт (этот процесс имел место и в Сибири). Так, уже к середине 1780-х гг. русские перестали брать аманатов на Алеутской гряде, поскольку значительно уменьшившееся в результате болезней, военных столкновений, голода и эксплуатации местное население было полностью подчинено пришельцами и аманатство здесь потеряло свой практический смысл. Как отмечал в начале 1800-х гг. морской офицер Г.И. Давыдов, «по всей Алеутской гряде столь мало осталось природных жителей, что Русские там живут в совершенной уже безопасности»⁵⁴.

Аналогичная картина имела место на Кадьяке: в 1794 г. новый правитель «шелиховской» компании А.А. Баранов распустил аманатов, взятых у туземцев с южной части острова⁵⁵. Об этом же писал живший на Кадьяке во второй половине 1790-х гг. архимандрит Иоасаф. По его  словам, среди островитян в заложники берется «весьма малая часть»⁵⁶.

Иначе обстояло дело во вновь осваиваемых районах южной и юго-восточной Аляски, куда устремился в 1790-х гг. основной поток российской колонизации. Так, в мае-июне 1792 г. А.А. Баранов во главе с 30 промышленниками в сопровождении 150 двухлючных кадьякских байдарок (300 эскимосов) исследовал залив Принс-Уильям. Здесь он «примирил», переписал и «аманатил» три селения эскимосов чугачей, которые выдали ему до 20 заложников. Четверо из них были вскоре захвачены в плен индейцами тлинкитами во время нападения на лагерь Баранова на острове Нучек (о.Хинчинбрук) в ночь с 20 на 21 июня⁵⁷. Попытки русских впоследствии вернуть этих аманатов окончились безрезультатно: на переговорах в 1794 г. тлинкиты сообщили, что пленные чугачи были проданы ими другим индейцам на юг и там умерли⁵⁸.

Вслед за Барановым в заливе Принс-Уильям осенью 1792 г. побывал отряд компании Лебедева-Ласточкина во главе с Амосом Балушиным. Он также требовал от чугачей аманатов, но те отказались, ссылаясь на то, что уже прежде выдали их Баранову. Балушин воспользовался этим обстоятельством и оставил на зимовку у чугачей трех промышленников. Он не опасался за их жизнь, т.к. у Баранова на Кадьяке содержались надежные аманаты. Весной 1793 г. «лебедевцы» уже в большем количестве устремились в залив Принс-Уильям. Здесь они захватили два селения чугачей, перевезли женщин и детей в качестве заложников в свое укрепление на Грековском острове, а мужчин принудили к промыслу каланов. Чугачи горько жаловались представителям «шелиховской» компании на притеснения «лебедевцев». Однако попытки Баранова урезонить подручных Балушина и предоставить туземцам свободу ни к чему не привели; более того, один из промышленников компании Лебедева-Ласточкина даже обвинил его в продаже тлинкитам за каланьи меха упоминавшихся выше четырех чугачских аманатов⁵⁹, что, было, безусловно, явной клеветой.

Бесчинства «лебедевцев» на этом не закончились. Другой их отряд прошел по «аманаченным» А.А. Барановым четырем селениям туземцев на северной стороне полуострова Аляска, разграбив два из них и угнав с собой большую часть жителей⁶⁰. Возможно, это была ответная реакция «лебедевцев» на имевшие в прошлом аналогичные набеги «шелиховцев» во главе с предшественником А.А. Баранова Иваном Деларовым. Так, в прошении П.С. Лебедева-Ласточкина иркутскому губернатору И.А. Пилю от 3 июня 1791 г. говорилось, что «шелиховская компания и управитель той грек Деларов от зависти таковой вредительный предмет для новых подданных, что приезжают великими толпами или артелями в ту Кенайскую губу (залив Кука. – А.Г.) привозя с собою алеут и разоряют аманаченных нашею компаниею кенайцов и делают ужасное и безчеловечное там убийство мужчинам и женщинам; увозят в свои заселения и делают там беззаконное насилие и творят препятствие в благосклонности в обхождении дружества с моею компаниею и разные помешательства сочиняют компании в промысле и к принятию кенайцов противу Российских промышленных оружия»⁶¹. В итоге от соперничества и вражды купеческих компаний в Америке страдали в первую очередь зависимые туземцы.

Обосновавшись с 1793 г. в заливе Принс-Уильям, «лебедевцы» вскоре подчинили себе почти всех эскимосов чугачей, а также большую часть туземцев, живших в районах, примыкавших с севера к заливу Кука⁶². Чугачи отчаянно сопротивлялись. В том же году они напали на укрепленное селение «лебедевцев» на Грековском острове, убили 10 промышленников, разграбили их имущество и отняли своих аманатов⁶³. «Лебедевцы» приписали это нападение «наущению» их конкурентов и конкретно правителю «шелиховцев» Баранову. Об этом сообщал иркутскому губернатору сам Лебедев-Ласточкин в донесении от 25 октября 1795 г., а позднее  жаловалась его вдова в прошении императору в 1801 г.⁶⁴.

Как и «шелиховцы», «лебедевцы» использовали аманатов не только для подчинения коренного населения Аляски, но и для его постепенной аккультурации. Так, побывавший в 1794 г. в заливе Кука известный английский путешественник Джордж Ванкувер видел в укреплении «лебедевцев» (Николаевский редут) несколько домиков, где жили дети туземцев, окрещенные в православие и обучавшиеся русскому языку⁶⁵. Обобщая свои наблюдения, Ванкувер писал: «Хотя русские и не показались нам ни образованными, ни весьма трудолюбивыми, но не менее того, во всех их колониях берут к себе детей туземцев и содержат их в особенном для сего выстроенном здании, где обучаются они российскому языку. Нет сомнения, что вместе с тем стараются внушать им такие правила, которые впоследствии должны послужить на пользу обоих народов»⁶⁶.

Подобное наблюдение принадлежит и архимандриту Иоасафу на Кадьяке, отмечавшему, что аманаты приучались к образу жизни русских и смягчали «варварские нравы» своих отцов. Набранные из разных племен, эти заложники содержались за счет «шелиховской» компании (фактически за счет порабощенных ею туземцев), которая снабжала их одеждой и продовольствием. Кроме того, как свидетельствовал Иоасаф, наиболее способные дети-аманаты направлялись для обучения: «Из аманат же обыкновенно опримеченные поспособнее принимаются и в заведенное на Кадьяке училище, но не усильно, а по собственному тех желанию!»⁶⁷.